Когда их не оказалось – а:
– Какая разница? – так как всегда можно представить-ся перед самим собой:
– Ми думаль – это правда.
– — – — – — – — – — – — —
Сложность поиска истины такая же, как непонятная – хотя и не с первого взгляда – не-связанность частей произведения Пушкина Борис Годунов.
Не с первого взгляда – значит, что для обычного, нормального читателя, а не запуганного уставами соцреализма критика – всё нормально и ТАК. Пока кто-то не скажет обратного, – где-нить:
– На уроке школьной литературы, – распространенной, впрочем, и по всему остальному потолку, – как потоку, но взятому именно ниоткуда, а только с потолка:
– Как Бы Это должно быть.
И уже зная эту идею, взятую с неба анти-литературы, – вполне можно начать думать:
– Да, непонятно, что же всё-таки из чего тут следует? – да и вообще:
– Связи нет, или очень-очень мало.
Особенно это ошарашит того, кто начал:
– Писать Так же! – И:
– И даже вынужден бросить это дело чистописания, т.к. вот так по школьно-письменному:
– Абсолютно не получается, так как неинтересно.
Хотя и вся разница между этими – так сказать – письмами только в том, что школьное письмо сознательно обдумывается, как его прошлое связать с будущим, а письмо художника литературы – как у Пушкина:
– Тоже участвует в этом создании будущего.
Или, как сказал Бродский:
– Идет с облаков, – как подарок Медиума.
Следовательно, не только Содержание, которое только и имеется в виду в школе – есть содержание, но и Форма – что значит сам Текст ведет рассказ.
А так как это непонятно, то такую форму письма и отрицают. Отрицая – по сути – работу, отдавая предпочтение вечной школьной письменности.
Так-то ничего удивительного, – ибо:
– Из-за этой разницы и была вся революция 17-го года.
Только школа, или человек имеет право и сам:
– Творить!
Именно в этом СВЯЗЬ Нового Завета, что части вяжутся не между собой, – а:
– Третьим?
И вопрос:
– Кто такой?
И, как ответил Владимир Высоцкий:
– Дух Святой!
Конкретно в художественном произведении – ЧИТАТЕЛЬ это делает. Существование, которого и подразумевается недостаточной связью частей между собой.
Можно сказать, писатель доверяется Кому-то в себе, что Связь осуществлена всё равно будет.
Люди не видят, что Слова пишутся не на Пустоте, а на:
– СЦЕНЕ, – где всё и заиграет, как сказал Ромео:
– Жизнью, а не смертью.
Вот увидеть эту Сцену как раз и не смог царь Агриппа, когда Апостол Павел заповедал ему – так сказать – во веки век-офф:
– Давай-й!
А:
– Куда лезть-то, мил херц? – не думаю, что даже до сих пор не понял царь Агриппа.
Сценой для смысла частей пьесы является сам