Маргарет спешилась, подъехавший грум последовал ее примеру и, отпустив свою серую в яблоках кобылку пастись на опушке, молча взял Юпитера под уздцы и отвел в сторону. Питерсу была хорошо известна привычка мисс Гилфорд останавливаться здесь, его же роль заключалась в том, чтобы присматривать за лошадьми и быть как можно более незаметным, пока госпожа гуляет в одиночестве или с тем, кому назначила встречу. Встреча обычно продолжалась полчаса или час, редко больше, но верный слуга готов был безропотно ждать хоть целые сутки… и оставаться слепым и глухим. Не то чтобы Маргарет скрывала какие-то страшные тайны, после отъезда Эдварда жизнь ее текла на удивление ровно и предсказуемо, репутации ничто не угрожало – хотя некоторые светские приятельницы считали Мэг «чудачкой», очень уж много мнящей о себе… Так или иначе, неизменное присутствие Питерса в нескольких шагах, на правах молчаливой тени, готовой при необходимости заговорить и засвидетельствовать все что угодно, хоть перед самим лордом Гилфордом, отнюдь не вредило и не раздражало Мэг.
Со стороны деревни по дороге неслась двуколка-тильбюри, запряженная рыжей лошадью, поднимая такие клубы пыли, что рассмотреть сидящего в ней человека было довольно сложно. Именно поэтому у Маргарет не возникло и тени сомнения, что в двуколке сидит и собственноручно правит ею никто иная, как Пиа Буршье. Она вышла на самый край опушки, чтобы подруга тоже сразу увидела и распознала ее, и, прикрыв рукою глаза от солнечных лучей, ждала, пока Пиа подъедет.
За этим дело не стало: и минуты не прошло, как повозка подкатила совсем близко, и кроме лошади и пыли стал различим силуэт темноволосой девушки в голубом дорожном платье и черной шляпе.
– Хэй, Мэг! – крикнула Пиа, приветственно вскинула вверх левую руку, обтянутую не женской замшевой перчаткой, а мужской крагой для верховой езды, а правой натянула поводья, вынуждая своего рыжего мерина остановиться:
– Прости, подружка, я опоздала… но у меня есть оправдание!
– У тебя всегда есть оправдание! – со смехом ответила Маргарет, морща нос от пыли, и процитировала по памяти одну из любимых пьес:
– «По ночам она
На шестерне пылинок цугом ездит
Вдоль по носам у нас, пока мы спим.
В колесах – спицы из паучьих лапок,
Каретный верх – из крыльев саранчи,
Ремни гужей – из ниток паутины,
И хомуты – из капелек росы.
На кость сверчка накручен хлыст из пены,
Комар