– Я всё-таки на работе, Владимир Сергеевич.
– Да не волнуйся ты, я уже с начальством твоим договорился, – уверил его Антон, но для него, конечно, Владимир Сергеевич. – Дескать, выездная проверка.
– Не очень вас понимаю… Как это «договорился»?
– Ну хочешь, сам проверь. Короче, приезжай, разберемся раз и навсегда с твоими вопросами. Или ты… – Антон прыснул со смеху от внезапной догадки. – Ты решил, что я бандюков на тебя натравлю? Ножом пырну в подворотне? Ну ты даешь! Оглянись вокруг, сейчас не девяностые!
– Ничего я не решил, – обиженно буркнул фискал. – Приеду, но после работы. И давайте всё же на «вы», Владимир Сергеевич, мы с вами на брудершафт не пили…
Фискал, видать, не в курсе, с кем связался или, что хуже, знает, но топит за честность. Антон встречал таких. Эти канцелярские крысы будто твердят: объясни-ка, откуда, как заработал, ведь не заслужил. Ведь врешь, самозванец!
У Антона даже сердце бьется сильнее: так хочет отвести душу, доказать раз и навсегда свое право. Это он заработал, он заслужил, и не этой паскуде решать, что кому принадлежит! Паскуда знает, что значит жить в крохотной квартирке с одинокой матерью, которая тащила на себе двоих детей и которой непременно нужно было помочь? Пускать слюни на хорошеньких девушек, которые и взгляда тебя не удостоят, если ни гроша за душой? Жрать что дают, трястись на остановке в мороз, ожидая громыхающее ведро на колесах, годами не покидать опостылевший, промерзший насквозь город с чадящими трубами, блочными многоэтажками и закладками на каждом квадратном метре, потому что каждый квадратный метр его черен и пуст? Ты, паскуда, не знаешь. Ничего ты не знаешь.
Он всего лишь добивается справедливости.
Антон обнимает гостя за плечи, словно родного, и тянет за собой – туда, где свет из всех щелей, дорогие машины с призывно распахнутыми дверцами, живой оркестр в черных смокингах надрывается, рвет легкие и стирает со лбов пот ради минутного удовольствия небожителей.
– Проходи, дорогой, не стесняйся.
У Антона от выпитого язык запаздывает за мыслями и тянет на приключения. Бедный парень под тяжестью его руки и нахрапистого гостеприимства едва за ним поспевает.
– Владимир Сергеевич, давайте мы всё-таки…
– Да что ты заладил? Сергеич-Сергеич… Вон, видел? Ксюша Собчак прошла! Хочешь, познакомлю? Хотя не советую – сожрет тебя с потрохами!
Антон трясется от беззвучного смеха, отчего фискал чуть не потерял равновесие, но не упал – крепко держат за горло.
– А этого господина ты наверняка знаешь.
Антон наконец отпускает парня и подталкивает к статному