Войдя в нужное помещение, он не сразу понял, что происходит: на относительно небольшом пространстве столпилось по меньшей мере человек пятнадцать-двадцать, оживленных и возбужденных. Все галдели, размахивали руками с зажатыми в них записными книжками, почтовыми карточками и листами писчей бумаги, и куда-то тянулись, чуть ли не залезая друг другу на голову. На художника с провожатым никто даже не посмотрел… Эрнест немного нервно огляделся, пытаясь найти Розочку или кого-то еще знакомого, решившего внести за него залог, и пошутил:
– Что это? Вся смена решила меня проводить, да еще автограф попросить на прощание? Не знал, что драка в «Лидо» сделает меня звездой полицейской префектуры…
– Не вас, месье, – мстительно хмыкнул провожатый. – Вы тут совершенно ни при чем. А вот ваш… друг… он и впрямь звезда, тут не поспоришь!
– Друг?.. – пробормотал Верней и с силой ущипнул себя за руку, поскольку на пару секунд ему показалось, что он видит самого Жана Марэ – прижатого к дальней стене кабинета неистовствующими поклонниками и кротко надписывающего открытки и фотографии.
– Черт побери, что все это значит?
Вместо ответа он услышал задыхающийся голос Розочки:
– Эрни! Слава Богу!.. Я уж думал, ты никогда не выйдешь… – Пикар, пробившись через толпу, выскочил сбоку и судорожно схватился за художника обеими руками: -Уффф, ты здесь!.. Ты в порядке?
– Да в порядке я, в порядке, что со мной станется!.. А здесь что происходит, объясни? Там… у стены… месье Марэ, или у меня белая горячка?
Роже счастливо засмеялся и обнял Эрнеста за плечи:
– Конечно, месье Марэ, собственной персоной! Пришел спасти твою буйную голову от карающего меча, как и подобает рыцарю без страха и упрека!..
– О, черт… – Верней на секунду замер, а в следующий миг залился краской до корней волос. – Но… как он узнал?.. Это ты его сюда притащил?..
– Конечно, я! Кто же еще! Разбудил на рассвете, и он оказался так любезен, что сразу же согласился стать твоим поручителем… и даже привез меня сюда на своей машине!
Эрнест снова ущипнул себя, чтобы убедиться, что все происходит наяву, а не во сне -и, не слушая, а точнее, просто не слыша трескотню Роже – с почти религиозным благоговением устремил взор на кумира своей юности, что явился спасти его. Спасти снова, пусть на сей раз не от смерти, а от тюрьмы, но главное, это повторилось…12
Он смотрел и не верил своим глазам, и не мог перестать смотреть, Марэ же никак не мог освободиться от назойливых фликов, атаковавших его со всех сторон, с требованием автографов, рукопожатий и совместных фото.
Наконец, живая «пробка» вокруг