– Давай я заварю тебе каштанов?
Отвары из коры, цветков и листьев каштана помогали справляться с больным желудком. Их использовали вместе с некоторыми другими растениями для лечения мелких и несерьезных болячек, но Захару предложение сирены показалось странным. Почему ей так хочется что-нибудь влить в него – не суп и кэроб, так отвар?
– Спасибо, но, думаю, я обойдусь. – Он решительно поднялся из-за стола и перекинул ноги через скамью.
Жанна отступила в сторонку. Больше никто его не душил. Надо быть внимательнее, нельзя подпускать сирен близко. Мало ли, вдруг питомцы подговорят девушек сунуть ему заточку в бок или в шею. Он и сообразить ничего не успеет, не говоря уже о том, чтобы остановить.
– Чего тебе хочется? – настаивала Жанна. – Скажи, я приготовлю.
– Как только решу, непременно дам тебе знать, дорогая.
И во избежание дальнейших расспросов поспешил уйти. Теперь и еду придется самому готовить. Но как иначе? Накачали один раз – второй может оказаться летальным.
Он заглянул в кладовую, взял баул с припасами пленников, отнес к себе и спрятал под кровать. Кажется, в сарае во дворе была старая туристическая плитка на газу… Если только ее не унесли. Захар прихватил из берлоги лампу и добрых полчаса ворошил пыльные коробки, гремел старыми керосиновыми фонарями и подсвечниками, перекладывал вещи с места на место. Из сарая он вышел весь в комьях паутины, мокрый от пота, чувствуя себя так, словно просидел в этой каморке целый год. Заточение в обмен на плитку с двумя баллонами, один из которых, кажется, пуст. Захар потряс баллончик над ухом. Так и есть – выжат без остатка. Зачем они хранят пустые баллоны?
Захар принес плитку в берлогу, поставил на стол, обтер, и после нескольких почти волшебных взмахов руки на поверхности конфорки вспыхнула изжелта-голубая кувшинка. Захар опустился на корточки, вытянул из-под кровати баул и принялся копаться в поисках обеда. Каша гречневая с говядиной… Звучит неплохо. Нужно всего лишь разогреть на огне. Захар вытащил сразу две порции, огляделся в поисках миски, которую можно поставить на открытый огонь, но вся посуда в берлоге, за исключением керамических кружек, была, как назло, деревянная. Захар помянул черта, спрятал консервы под подушку и вновь отправился в сарай. Плитку он забыл выключить, но, вернувшись со старой алюминиевой миской, даже не обратил на это внимания. Он прошел в уборную, собираясь ополоснуть миску от пыли, но в рукомойнике не оказалось воды. Да что же это такое, рассердился Захар, шлепая миской об стол, он сегодня поест или нет? Тащиться через весь лагерь не пришлось: во дворе стояла деревянная бочка с питьевой водой, чтобы не бегать на колонку всякий раз, когда захочется чаю или нужно наполнить рукомойник.
От голода кишки скручивало в узел. Захар торопливо наполнил миску и поставил на огонь. Помешивая ароматную, но уж слишком пряную, на его нюх, кашу, он хватался за нагретые