Одному из полицейских в какой-то момент стало слишком скучно наблюдать, и он решил наконец спросить:
– Девушка, а что вы там делаете? – голос его был без той обычной для ментов наигранной строгости, он оставался простым людским.
– Я? – девушка отвлеклась от снега и, раскинув своими длинными фиолетовыми волосами, изобразила на лице мину неподдельной потери. – Кольцо обручальное потеряла! Психанула и в окно выбросила, когда с мужем ехали! Представляете?
– Представляю! Я бы свою жену домой не пустил после такого! – сложил рупором свои ладони полицейский.
– Вот он меня тоже не пустил! Сказал ищи, кредит мы ещё не вернули! – в голосе у девушки стали пробиваться нотки весёлости.
– Вам помочь?
– Нет, спасибо, я сама. Уже почти всё и так перекопала!
– Ладно уж, если что, зовите, мы всю ночь на посту!
– Бля, наконец-то отстал, – мяукнула себе под нос девушка и продолжила шариться по белым ямкам на белом снегу. – Закладчик, мудак…
«Собираясь о чём-то серьёзно задуматься, нельзя называть у себя в голове времени и места, где ты будешь это делать. Иначе ты приходишь на условленное место без задней мысли, просто сидишь и созерцаешь окружающее тебя. Может, природа специально так задумала, созерцание успокаивает, мысли тревожат и в конце приводят к желанию со всем покончить. С собой в первую очередь».
Камера вновь вернулась к иве, снимая, как я дрыгаю над белой дорожкой ногами, стараясь их разогреть.
«И нахуя я вообще сюда залез, это ведь просто символизм, что потешил воображение. Сижу тут, мёрзну, романтик хуев. Зато какой бля образ, грустящий на дереве, не хватает только петли и покачиваний маятника. И чтоб лыжники утром скакали по лыжне и только диву давались, что кто-то на иве весит со скошенной набок шеей. И хмурится улица в поте лица. Завидовать буду всем живым, пизда как. Мимо будут люди идти. Один посмотрит, скажет – идиот, другой харкнет да скажет – не везёт. Остальные, остальные, остальные, серее чем сталь, проходят молча, глядяяяяяяяяяят по-волчьи».
Я вскидываю вверх руки, пятая точка начинает скатываться с промёрзлого ствола, забирая за собой все тело.
– Долой сюрреализм! – кричу на весь парк, вдалеке оборачивается собачник, в храме зажигаются лампочки под колокольней. Холодный воздух ныряет в лёгкие, порыв сносит шапку, валюсь через спину на землю, умудрившись сделать в воздухе оборот.
«Не так уж опасно», – думаю сперва, и хряпаюсь лбом о землю, набрав в рот снега.
В кармане дёргается плеер, надеюсь, не разбился, так сложно найти хороший дешёвый кассетник. Прогоняю из головы собственнические мысли. Подумай, блять, сперва о себе, а потом о вещах. Я сам по себе вещь в себе. Как же нахуй смешно, Канта ты кроме этого так и не понял. Зато я знаю три закона диалектики. Хуелектики.
Ноги