«Курить вредно. Умрёте».
Изо рта вылетел тёплый пар, разгоняя морок сигареты в пальцах, вместе с ней развеиваясь в морозном вечернем воздухе. Вдали за заброшенным НИИ розовел закат, предвещая новые морозы всем тем, кто за окнами отдыхал после работы и налаживал семейный быт.
По занесённым тропинкам последними часовыми гуляли с собаками, шарахаясь и шурша по кустам следом за своими питомцами.
«Не могу смотреть на всё без музыки, музыка мой товарищ и спутник в этой жизни. Ни самая лучшая, ни всеми любимая, вообще довольно странная. А плейлист моей жизни никак сам с собой не сочетается. Я слышу псевдофилософию в словах, правду пейзажа панельных окраин, мысли о смерти, даже просьбы о ней. А что ещё слушать, когда ты родился в постсоветском брутализме начала нового тысячелетия?»
Я подношу руку к губам, так как в ней якобы всё ещё тлеет сигарета. В голове на внешнем представлении уже пририсована сигарета. Выглядит круто, говорит самомнение.
«Я не курю, я представляю, что курю. Как увидел Довлатова и Хемингуэя с сигаретами, сразу что-то переклинило. В литературе вообще многие курили, но об этом мы узнаём или из собственного любопытства, или из сухих строк в биографиях. Любил курить, умер, застрелившись в депрессии из собственного ружья. Поэтому лучше вовсе не курить, а делать вид, что куришь».
Рука опустилась, сбрасывая пепел воображения за балкон.
«Сигарета воображения забивает рот, ничего не ляпнешь другу или подруге, нахуй никого просто так не пошлёшь. А если и скажешь что-то, так сразу зауважают, сколько усилия надо, чтобы внятно изъясняться с сигаретой во рту, или хотя бы опыта. Главное – не заиграться, витать в облаках с сигаретой опасно, можно и пододеяльник поджечь».
– Паш, закурить есть? – на балкон вышел полуголый сосед.
– Не курю, Саш. – глаза под очками продолжали смотреть, как закат уходит за НИИ.
– А хотя бы прикурить?
– Прикурить есть…
Ощупав карманы пальто, нахожу в нём зажигалку. На красном её округлом боку выведено белой краской «Пусть мир пылает огнём революций». Щёлкаю крышкой, обнажается металлическая дужка в форме маленькой человеческой ладони, прямо в центре этой ладони со щелчком должен появиться огонь.
Саша уже приготовил мятую сигарету, найденную в мешковатых домашних штанах, надетых на голое тело. Его обмякшие в студенческом сне руки трясутся от пробегающего волнами холодка. Подмёрзший палец щёлкнул кремнём. К небу дёрнулось голубое пламя, прикуривая Сашину сигарету.
– Спасибо…
– Да не за что, не кури, умрёшь. – Я убрал зажигалку в пальто.
– Все мы умрём.
«Можно не курить самому, но медленно убивать людей вокруг тебя по их же просьбе. Это утоляет внутреннего человека разумного, которому инстинктивно требуется смерть. Будь то животные или люди. Он тогда чувствует себя живым,