«А что будет дальше? – думал, лёжа на незастеленной койке, Коля. – К чему бы привёл этот год жизни на гражданке, если бы я не пошёл в армию. Всё ведь очень просто заменяет друг друга, не получив один опыт, я сейчас получу второй. Стрельба, спорт, прикладные навыки и жизнь в коллективе. Скорее всего, дружном коллективе, сплочённом общей угрозой. И девушка… Зачем человечество придумало ожидание и привязанность? Оба этих явления приносят одну лишь боль, вытягивают нервы в струну, играя на них панихиду уходящей на закат жизни. Воистину, современный человек лишает себя жизни, запираясь в раздумьях и переживаниях о ком-то и чём-то, не делая для его спасения ничего… Ниче… го…»
За храпом Коли в тамбуре раздался хрип старшего сержанта. Прижавшись лбом к засаленному стеклу тамбура и глядя на неспешно уходящий в небытие город сквозь бублик «О» общеизвестной надписи, старший сержант говорил по телефону.
– Товарищ капитан, не спите?
В его свободной руке тлела армейская сигарета, забирая через дым не только года его жизни, но и минуты пролетающих сквозь дым комаров, осыпающихся после этого на холодное железо тамбура.
– Как, Вова, с этой проверкой поспишь. Приехали, блять их понимаешь, полковники, суются в каждое очко да спрашивают, а где, сука, мыло у солдат, почему, мол, у пары дегенератов не было мыла в нацессоре.
– Сожрали, вы ведь знаете этих новых призывников.
– Ты, кстати, везёшь ещё банду?
– Везу.
– Не из Тувы, как в прошлый раз, а то прапорщик Ерёмин до сих пор зашивает четыре дырки от того рокового удара вилкой в карауле.
– Из Тулы, товарищ капитан.
– Чудесно. Гончик уехал сразу?
– Да, товарищ капитан, просто свалил на меня спиногрызов и свалил с военкомом на дачу.
– Ну, значит, ждать его нам не скоро.
– И слава богу, – сказали они хором.
– В общем, вы уже в поезде?
– Ну да.
– Молодцы. После прибытия жду уаааах… – капитан на том конце провода зевнул. – Жду звонка, Вов.
– Окей…
Голос капитана сменился гудками.
Старший сержант втянул горький дым, заполняя им лёгкие, и выпустил его в проносящийся за дверью непроглядный еловый лес.
– Ебал я эту военку… – он присел на корточки и выбросил бычок в просвет между дверьми и полом, сквозь который задувало прохладой. Искры унесло в темноту порывом ветра, на прощание обдав пальцы Вовы теплом.
– Мдеее… – встал он с корточек и осмотрел спящий плацкарт.
За подрагивающими в ночных кошмарах носками людей раздавался громкий храп, заглушающий стук колёс. Ничем не заинтересовав Вову, храп будто вытолкал его к проходу между вагонами. Вова и не противился, с натягом отдавив ручку двери, он прошёл в переход между плацкартом и почтовым вагоном. Храп сменился усыпляющим умиротворением железной дороги, тянущим не то что на рельсы, а под