После митинга меня отыскал на площади папа, тут же подошли старший и младший Лапшины, потом ещё несколько взрослых и детей, живущих на нашей улице, и мы дружной весёлой толпой пошли по домам.
Глава 3. Октябрятская номенклатура
Каникулы пронеслись быстро – так, впрочем, проходит всё хорошее, в то время как всякая дрянь тянется чрезвычайно долго. Наступила вторая четверть, и за нескольких дней всё вошло в привычный ритм. Правда, было небольшое отличие от первой четверти: учителя, и раньше-то не баловавшие ребят своим вниманием, теперь и вовсе махнули на нас рукой. Они были заняты исключительно вопросами выживания – как добраться до работы, что поесть, где разжиться необходимыми в быту вещами. Для нас, школьников, эти проблемы тоже являлись основными, вот только возможностей решить их у нас было гораздо меньше, чем у взрослых. Поэтому приходилось прибегать к разного рода ухищрениям.
Занять в нашем маленьком социуме, то есть классе, более высокое положение, от которого многое зависело, можно было теперь за счёт особых октябрятских должностей. Класс, в котором к началу второй четверти осталось 36 человек, разделили на шесть звеньев, или «звёздочек», по шесть человек в каждом. Наша учительница провела аналогию с лучами звезды, которую каждый из нас отныне носил на груди. На это я заметил, что у наших звёздочек пять лучиков, а не шесть, а если бы было шесть, то это уже были бы звёзды Давида, одна из которых изображена на израильском флаге. Наталья Михайловна не поверила мне и даже не поленилась посчитать количество лучей на октябрятском значке. Убедившись в моей правоте, она что-то недружелюбно пробурчала и погрозила мне кулаком.
Одной из самых почётных и «хлебных» была должность звеньевого: занимающий её ученик покрикивал на подчинённых и раздавал задания, сам же ничего не делал. За взятки продуктами и деньгами он мог освободить ребят из своего звена от дежурств по классу, а также имел право требовать с них до третьей части от выдаваемых в столовой порций.
Неплохо было получить должность библиотекаря, потому что должностные обязанности предусматривали надзор за состоянием учебников, а на них всем – и школьникам, и педагогам – было наплевать. К тому же чуть ли не половине первоклассников в начале учебного года забыли выдать книжки, и за три месяца об этом никто не вспомнил, так что фронт работ в любом случае был невелик. Но даже если кто-то из библиотекарей, озабоченный состоянием книг, обнаруживал разорванные страницы и растрёпанные корешки, изменить что-либо был не в состоянии по причине отсутствия клея и липкой ленты.
Ребят, знавших множество всевозможных баек, в особенности анекдотов и страшных историй, и умевших