«Да, милый! Всё будет хорошо», – отвечает нежным голосом. Немного более высоким, чем обычно. Тем, у кого оружие, всегда надо отвечать правильно. Говорить то, что им приятно слышать. Что приятно – угадывать заранее, до того, как они угадают сами. Эд улыбается. Значит, пока что она всё делает правильно. Хевва улыбается в ответ, к счастью, можно опустить взгляд. Напрягаться нельзя. Улыбаться нужно естественно. Дышать ровно. Плечо ноет от его захвата. Не пытаться высвободиться. Всё нормально.
Сидят на бетонной плите. Хевва ждёт момента, когда Эд наконец встанет, когда можно будет уйти. Она смотрит, как люди в белом обмундировании проводят за блокпост, к воротам сада, женщину. Женщина одета в белую пижаму. Она напугана, но не печальна. Теперь, с распущенными волосами, она выглядит иначе, но Хевва безошибочно узнаёт в ней женщину с пустой улицы. Взгляды встречаются на секунду.
Северные моря
Сестёр у Русалочки не было. В этом и заключалась проблема – если бы у неё была одна сестра, или две сестры, или много – ей было бы с кем поговорить, разложить всё по полочкам; кто-нибудь объяснил бы ей – о любви, сексе, браке и прочем, как это делают обычно старшие сёстры. Но сестёр не было. И оставалось придумывать их, глядя на чёрно-белые фотографии серьёзных девушек, выловленные в районах кораблекрушений или несанкционированного сброса мусора. Фотографии быстро портились, но тем живее были лица воображаемых сестёр в памяти Русалочки. По газетным картинкам запомнила она лицо милой бабушки; портрет известного британского политика стал лицом сурового отца. Одну некрасивую женщину со злым взглядом (на самом деле женщина была обыкновенная, просто фотография подпорчена) Русалочка боялась, представляла ведьмой. И решила: будет нужда, можно обращаться к этой.
Русалочка жила себе – ни хорошо, ни плохо – в своём море, рождения не помнила, о смерти не подозревала. Сверху ходили тёмные призраки рыболовных и военных судов, снизу изредка проползали настороженные подводные лодки. В остальном привычная среда: солёная вода, длиннопалые медузы, водоросли. Внизу темнее, вверху светлее. Излишне напоминать, что без фантазии Андерсена и фонарей Кусто ничего особенно праздничного в этих заросших глубинах нет – холодно, пасмурно, слабый блеск рыбьих глаз – жизнь как жизнь.
Сестры не было, но подруга у Русалочки была – очень давно, но была. Они познакомились во время одной из прогулок к земле. Выходить на берег Русалочка не могла, но если хотела быть ближе к суше, гуляла в ручьях и речках, впадающих в её море. В одну из подобных вылазок она увидела