– Не забывай, кто мы, мы – царь и царица.
И Персефона заняла своё место на пустом троне.
Сумеречные волны носили пустые души. Ветер кружил их и свивал в косы, сталкивал и разводил. Вечные сумерки, не похожие ни на сладкий свет дня, ни на густую тьму ночи. Вечные души, не помнящие, кем они были и чего хотели от жизни. Персефона смотрела на них, потерявших всё, и время тянулось медленно и безнадёжно.
Позже Аид повернулся к ней.
Сколько часов или дней прошло с её возвращения?
– Любимая моя, жена моя, – говорил Аид, – без тебя всё было мукой.
– Я не смогу прожить в твоём царстве и месяца, – ответила она удивлённо.
Он отводил одежду с её груди, но как будто не решался дотрагиваться. Случайно он посмотрел так, что встретились их взгляды. Оказалось, это не ужасно: она увидела в его глазах всего лишь не очень страшную смерть, прикрытую обидой, такой наивной обидой, словно Аид был маленьким мальчиком, а не повелителем мёртвых, а ещё увидела наивный вопрос: «Можно, пожалуйста, можно?»
– Ведь в первый раз ты была гораздо дольше месяца здесь, – сказал он печально, опуская руки.
– Я и не выдерживала. Я умирала каждые полчаса, но это возвращало меня к тебе, в Аид, а ты и не замечал. Все мёртвые приходят к тебе.
– Вот видишь, ты не уйдёшь от меня. Я так рад.
И, словно она ответила «можно», холодные ладони ложились ей на грудь, а слюна превращалась во рту в гранатовый сок, и они кусали губы друг друга под непонимающими взглядами теней, оставив троны, найдя себе ложе на дымных камнях. Он раскрывал её осторожно, как цветок, снизу вверх, стопы, лодыжки – только поцелуями, и, видя всех, кто умер до сих пор, равнодушно бродящих вокруг, Персефона открывалась Аиду, открывалась смерти и любила за всех, кто больше любить не может, плача от жалости к ним.
Она не раскаивалась, что вернулась. Знала, что прошёл уже месяц, не уходила.
– Правда, из меня получается хорошая царица подземного царства? – спрашивала она мужа. – Я справедливая. Я ответственная.
– Ты прекрасная.
– Аид, послушай. Я вот всё думаю – скучно у нас как-то. Тени неорганизованно бродят. Может, нам устроить им какие-нибудь состязания? Спортивные? Театральные? Я уверена, что у нас тут и олимпийских чемпионов, и поэтов пруд пруди. И музыкантов.
– Тебе всё ещё скучно у меня, моя маленькая Персефона?
– При чём здесь скука! Я просто хочу быть хорошей царицей. Не вечность же в короне без дела сидеть. Надо что-то придумать. У женщины должно быть своё занятие.
– Ты