Так шли дни. Вина не было у пахаря – они пили только воду, но вода его была как вино – сладкое и отравленное. Таким же становился воздух вокруг Электры – сладким, ядовитым, она боялась смотреть на мужа за работой – сердце билось медленно, громко и больно, боялась смотреть на него за едой – будто его пальцы сжимали не хлеб, а её плоть, она прикрывала глаза, но тогда садилась опасно близко к нему – благородный пахарь отодвигался.
Последнее, что удалось сохранить ей в этой позорной жизни – видимость холода. Он верил ей – верил благочестивому холоду её взгляда и её движений, верил в холод её помыслов – не трогал не только тела, но и гордости. Однако и благодарность, которую испытывала к нему за это, была опасна, могла превратиться в волну телесной нежности, что нахлынет и не уйдёт.
Где она оказалась, что это за роща, что за камни? Куда бежала она, словно гонимая оводом Ио? Где спрятать ноющее тело? Кто это? Кто видит её – распахнутую, задыхающуюся от бега?
Молодой мужчина шёл ей навстречу, молодой воин. Он широко улыбался, и улыбка казалась детской. Она видела эту улыбку только у ребёнка. У одного ребёнка – того, которого играя выставила из дома.
– Радости тебе, Электра, как рад я видеть тебя!
Как он узнал её? Как она узнала его? Они кинулись друг другу в объятия, и Электра даже несколько минут плакала, внутри себя удивляясь тому, что не чувствует ни горя, ни радости от этой встречи после долгих лет, а только досаду – присутствие брата мешает ей чувствовать, мешает её мыслям о руках мужа.
Они сидели на горячем камне, общались. Орест говорил, а Электра прислушивалась к теплу, поднимавшемуся от камня в лоно. Какая синева неба, как скучен разговор.
– Ты снова будешь носить золото, серебро. Но шлюха должна быть наказана. Не будет мира, пока она не наказана.
– Какая шлюха? – подумала о той девке, которую видела с пахарем.
– Шлюха, мужеубийца… Клитемнестра.
– Наша мама?
– Не зови её так, сука больше мать щенкам, чем она нам. Ты знала, что она убила отца?
– Я всё знала. Я думала, это из-за Ифигении.
– Она? Из-за ребёнка? Ты мне сама говорила, что она трижды пыталась меня отравить и подсылала убийц.
– Говорила?
– А тебя, нежный цвет, отдать этому… Он хоть не обижает тебя?
– Нет. У нас ненастоящий брак. Он ко мне не притрагивается.
– Вот и хорошо. Когда я стану царём, я выдам тебя замуж. У меня есть хороший друг. Тоже царь. Красивый, молодой. Из Фокиды.
– Это будет прекрасно. В Фокиде должно быть хорошо.
Что за солнце в этот день – тяжёлое, как меч.
– Ты должна помочь мне.
– Милый брат, я помогу тебе всем, чем смогу. Только ты видишь – я мало что могу сейчас. Я замужняя женщина и подчиняюсь своему господину.
– Это