– Вроде бы здесь был какой-то партийный штаб, – ответила она, впрочем, не очень уверенно. – Или посольство какой-то распавшейся республики. Или конспиративные квартиры.
– Значит, вы все здесь живете?
– Не все.
– Не все?
– Места здесь хватает, сама видишь. Но вообще у каждого из нас еще есть своя жизнь. Я, например, учусь на дизайнера. Ласло преподает историю в университете. У Мирославы своя кофейня в Бухаресте. А вот Любомир и Сэцуко – одни из постоянных жителей Дозорного Дома. Просто Любомир – программист, он может и в пещере жить, если туда провести интернет, а Сэцуко… ну ты видела: ни на шаг от него не отходит. Она пытается развивать свой видеоблог про японскую моду…
Сага увлеченно продолжала рассказ, загадочные кастигары и вигиглары Дозорного Дома представали передо мной все более человечными, а мне все сильнее хотелось убежать. Запереться за одной из этих множественных дверей. Закрыть уши. Не слышать больше ни слова.
У каждого здесь была жизнь за пределами Дозорного Дома. Всей нашей жизнью был Особняк. До меня донесся чей-то смех. Света вдруг стало так много, что он вполне мог оставить на моей коже волдыри.
В Дозорном Доме не было картин в тяжелых рамах. Не было мраморных копий известных статуй, старинных канделябров и китайских ваз. За тот час, что я здесь провела, мне не встретилось ни одно художественное запечатление жизни, ни одно застывшее напоминание о ней. Это было не нужно. Ведь в Дозорном Доме присутствовала сама жизнь. Она была в людях, связанных с ним, но и неразрывно принадлежащих миру за порогом. В людях, которым были открыты последние чудеса, и которые при этом знали, кто они такие.
А я… я бы таскала посылки до самой смерти. И ни разу не задалась бы вопросом: неужели это то, что меня определяет? Неужели это – предел моих мечтаний?
Сага остановилась перед деревянной лестницей, круто уводящей куда-то вниз. «Пыточные коммунистического режима? – промелькнуло в голове. – Винный погреб? Глубинные ступени, по которым слепая принцесса из сказки Финеаса Гавелла спускалась к ядру земли?»
– Нам сюда, – сказала Сага. – Советую держаться за стену. Ступеньки здесь имеют свойство исчезать за секунду до того, как опускаешь ногу.
Ну, хоть чем-то Дозорный Дом походил на Особняк.
То, что мое первое впечатление об обители Дозорных было обманчивым, стало окончательно ясно, когда мы спустились в подвал. Вокруг нас смыкались четыре стены красного кирпича. Одна из них была частично задрапирована темным бархатом, серебрившимся от дрожащего сияния свечей с залитой воском подставки в центре комнаты.
Поверх бархата, почти под самым потолком, висело украшение, что-то вроде герба. Огромное дерево из черненого металла с эмалью. У основания дерева проступали очертания двери, а каждая из тонких веток слишком походила на ключ, чтобы посчитать это совпадением. Между художественно переплетенными корнями тянулась серебряная лента. Буквы на ее сгибах складывались в два слова:
REALITAS