– Камень драгоценный, или золото, или еще что-нибудь такое, – ответила Беатрис, и духи нахально оскалились, подтверждая ее слова.
– Серебро подойдет? – спросил Даррел и вытащил из кармана свои любимые часы. Он отцепил обрывок серебряной цепочки и протянул ее Беатрис. – Вот, отдай им. Пусть скажут, где Элен.
– Эй, слышали? – закричала Беатрис и занесла руку с цепочкой над водой. – Хотите эту прелесть? Тогда отвечайте на вопрос!
Духи мерзко захихикали.
– Бедная девочка! – взвыл один из духов тоненьким голоском.
– Ты сказала, что без нее тебе было бы лучше, и она пожелала исчезнуть! Зачем ей существовать, если она даже единственному родному человеку не нужна!
Беатрис хотелось кричать. Хотелось возражать им. Хотелось сказать им, что все это неправда, что она случайно, со злости, сказала глупость. Но перебивать их было рискованно, и она сдержалась.
– Твоя сестра пожелала исчезнуть, и ее услышали! Сиды забрали ее. Королеве нужен новый дом. Вот они и нашли его.
– Дом? – переспросил Даррел, но духи даже не обратили на него внимания. – Беатрис, что нам делать?
Беатрис молчала. Сиды – не духи, с ними не совладаешь, опираясь на чутье и старые поверья. Человеку не под силу противостоять сидам – могущественным, прекрасным, непостижимым.
Беатрис разжала руку, и серебряная цепочка соскользнула в реку. Духи расхохотались и скрылись в воде.
Снова сверкнула молния, ломанными линиями вырисовывая силуэт застывшего города. Ветер стал настолько сильным, что едва не сбивал с ног. Беатрис и Даррел сели на постамент памятника Первопроходцам и задумались.
Даррел запустил руку под воротник рубашки и вытащил легкие, изящные часы, которые всегда носил на толстом шнурке на шее. Корпус этих часов был покрыт белой эмалью, на которой черной краской, в стиле традиционных картин с далеких Восточных островов, была нарисована птица среди фантастических цветов и листьев.
– Это те самые? – тихо спросила Беатрис.
Даррел молча кивнул.
… Учитель рассказывал Даррелу, что таких людей, как они, называют аманы. Аманы – собратья магов, люди, способные заклинать время, запирать его в часах и подчинять своим желаниям. Учитель Даррела несомненно был величайшим аманом из всех: из стекла и серебра он создал самые точные в мире часы – часы, способные навсегда остановить время. Всю свою жизнь он отдал этой сложнейшей задаче, но не успел сделать самое главное – завести свое творение. Он завещал это сделать своему ученику. Но Даррел не сумел. Он сумел лишь выяснить, что завести эти часы просто невозможно. Тем не менее, он всю жизнь носил их на шее, не снимая ни на минуту, как если бы ждал, что однажды случайно, наткнется на решение нерешаемой задачи…
– Они ведь тоже как-то связаны с сидами, – глухо сказал Даррел, поглаживая большим пальцем гладкую эмалевую поверхность. – Как жаль, что я не знаю всей истории, связанной с ними.
Близился вечер.