– Тебе вообще когда-нибудь бывает стыдно?
Мне часто бывает, но я сказал:
– Иногда. Вот, например, сейчас.
– И за что же именно, интересно?
– Забыл…
– Что забыл?
– Настоящую фамилию Троцкого забыл…
Я был абсолютно серьёзен. А она вконец обиделась:
– Знаешь, достали твои дурацкие шуточки. Или ты действительно думаешь, что это смешно?
– А по-твоему, – говорю, – это не важно? Или Троцкий шуток нашутил в истории?
Она не поняла. Они вообще тупые – те, кто замуж в двадцать выскочил.
Кроме того, баба – существо напрочь лишенное творческого начала. Поэтому реализуются её способности на кухне. А подопытным почитателем таланта, причём добровольным и благодарным, должен быть мужчина. Я знаю, о чём говорю. Я её стряпни вкусил однажды.
Впрочем, это не важно. Не будем лезть в чужую жизнь, и посчитаем, что развелись они именно поэтому.
В школе Никитка учился, как и все нормальные парни – на тройки. Там же начал курить. Там же начал пить. В те же годы пережил первую, а затем вторую, третью и последующие влюблённости. Тогда же в первый и последний раз был бит за одну из них. Больше ничем особым те десять лет ему не запомнились.
В университетские годы жизнь изменилась.
На картошке у него, высоко чернявого парня, от девок отбоя не было. В первый же день он познакомился сразу с четырьмя. Лена, Света, Оля и Марина оказались приезжими подружками из Северодвинска. Он сразу сделал стойку на фигуристую крашенную блондинку Ленку, но та, хоть и была инициатором втягивания его в их бабскую компанию, от подружек отрываться не спешила, а к концу дня и вовсе утомила бесконечной болтовнёй. К тому же все они оказались курящими, чего он в женщинах не поощрял. Наслушавшись их историй, немного поразмыслив и перекурив сам, он решил, что с приезжими лучше не связываться.
На второй день он познакомился с Алиной. Приятная во всех отношениях девчонка, она тоже сама завязала знакомство, навязавшись в напарники. Всё было хорошо, только Никитку смущала её внешняя схожесть с некогда влюблённой в него одноклассницей, которая долго его домогалась, и тоже была хороша, но не настолько, чтобы он снизошёл. Ещё больше смущал здоровяк Антоха, её не то брат, не то одноклассник, напросившийся в коллеги по борозде. В результате Алинка тоже сыграла мимо кассы.
На третий день была Дарья. Высокая и сисястая, с талией и прочими делами, умница, приятная собеседница с нежным голосом, она всем была хороша. Кроме личика. Особенно когда не улыбалась – её стянутые «брэкетами» кривые зубы заставляли его чувствовать себя неловко и даже виновато за свою от природы белоснежную лыбу во все тридцать два. Говоря короче, он чаще смотрел на картофелины, чем на неё.
На четвёртый ему в принудительном порядке навязали… он довольно быстро забыл, как её звали. Тоже симпатичная (а в семнадцать лет многие кажутся таковыми),