Аврора отложила эту книжечку и взяла следующую. Там на титульном листе и внутри на разворотах красовались рисованные барышни в модных купальниках. Ни о каких бикини или стрингах в ту пору даже не слышали. Кругом сплошные модели, стыдливо закрытые снизу глухими складками ткани. Край одежды по низу старательно выравнивался в ровную горизонталь. Наподобие скромной юбочки или хотя бы широкими плоскими оборками, спускающимися воланами, надёжно защищающими пах от откровенных взглядов. И верх – без привычного декольте, целомудренно, строго, прилично, как платье без рукавов. Никаких открытых частей тела. Они не боялись, что на коже останутся следы от бретелек или загар ляжет неровно по границе плавок и чашечек бюстгальтера. Кутали себя в плотные трикотажные боди и для красоты нашивали поверх кружавочки или шнуровки. На одном рисунке девушки держали цифры 1932… Аврора ещё немного поразглядывала аутентичную раннюю советскую, канувшую в далёкое прошлое моду и отложила буклет.
Остальные проспекты ей показались не интересными – в одном какая-то политическая пропаганда. Другой текст – о пользе водо- и грязелечения на местном курорте.
Внезапно за её спиной раздался резкий металлический звук, сменившийся перезвоном. Аврора сильно вздрогнула, едва удержавшись от подпрыгивания, словно ужаленная лёгким разрядом тока. Быстро оглянулась и уставилась на равномерно раскачивающийся латунный маятник, слушая размеренные удары курантов. И с каждым ударом напряжение случайного испуга отпускало её, расслабляя нервы и возвращая привычное состояние. Громоздкие напольные часы в резном корпусе красного дерева, разместившиеся в простенке между окнами, торжественно звенели, оповещая о наступлении полудня.
Она двинулась дальше, войдя в коридор и заглядывая в номера. Везде царил покой, и умиротворение предобеденного времени. Многочисленные отдыхающие ещё жарились на раскалённом берегу усталого моря или гуляли по тенистому парку, устремляясь в этот мираж освежительной прохлады. Этажи корпуса пустовали, и каждый шаг отдавался гулким эхом, раскатисто дробящимся под высоким потолком.
Дойдя до середины коридора, Аврора приоткрыла очередную дверь и заглянула внутрь. Что-то неуловимое зацепило её внимание, и она невольно шагнула в номер. Прямо напротив входа, почти во всё полутораметровое пространство между двумя окнами, царило огромное старинное зеркало в изящном фарфоровом обрамлении. Аврора приблизилась к потемневшему от времени стеклу и заглянула в него.
Обманчивый яркий свет преломлялся