Ей казалось: у порога живёт неопределённость, из которой можно выудить новый сюжет, сплести настроение, сотворить мечту, а значит, нельзя торопиться…
Но и медлить больше…
– Кажется, мы боимся? – уткнулась она в плечо Игоря.
– Чего? – потерял дыхание он.
– Маша говорила: легко снять одежду, трудно душу раздеть…
– Мне кажется, мы и так всё друг про друга поняли…
– Тогда, пить чай!
– С пирогом!
Игорь включил электрический чайник, пока он закипал, умудрился рассказать о своём закулисном детстве.
– Театр – вот настоящая жизнь, думал я. Мама с папой на репетицию, на спектакль, я с ними. В выходные я дома актёр. От лица разных героев беседовал с Богом. Много чего просил у него, а однажды, натянул юбку, повязал платок, и топнул ногой: сам стать Богом хочу! От волненья, наверно, в глазах поплыло, почудилось: Спаситель с иконы показал мне язык. Я испугался. Бог не золотая рыбка, ты не жадная старуха, а реальная жизнь – искусство любви, которое, если овладеет массами, спасёт мир, запомни это, сын! – в макушку поцеловал меня отец. С тех пор, чуть, что не так, почешу голову, и…
– А мне достались: убийство отца, бегство матери, мольберт, – замерла над чашкой золотистого чая Лера.
– И волшебная смола! Я готов! – подложил на её блюдце ещё кусок пирога Игорь.
– К чему готов? – удивилась она.
– К тому, что ты напишешь мой портрет, и он заговорит, – охотно объяснил он.
– Не смешно! – ухватившись за старинные щипцы, стала механически выуживать из прабабушкиной сахарницы и без счёта перекладывать рафинад в свою чашку Лера.
– А ты не сдавайся! – перехватил её руку Игорь.
– Что, прямо сейчас?
– А чего тянуть?
– Предупреждаю: когда рисую, я пою, – тоном, не обещающим ничего хорошего, предупредила Валерия.
– Главное, не забудь руки помыть, – проигнорировал угрозу Игорь.
– Тогда иди в студию, а я сейчас…
Соседняя с кухней комната, которую Валерия окрестила студией, больше походила на тесную келью: стеллаж с красками, полки с альбомами, папками.
На стене в простенькой рамке висел «портрет» волшебного куста.
Игорь сразу узнал в нём увиденного по Скайпу американского собрата.
Подошёл впритык.
Чуть не лизнул налитые соком жемчужно-алые ягоды.
Справиться с импульсивным, детским желанием помогло ощущение, будто отец Валерии откуда-то сверху, из небытия произнёс: ягоды созрели, скоро прольются миром, моя дочь узнает, что такое вдохновение…
– Понял, – отступил Игорь.
Огляделся в поисках чего-то… несомненно! материалистически реального.
В центре комнаты молча, даже как-то покорно стоял мольберт.
– Ты с кем разговариваешь? – демонстрируя чистые пальцы, зашла в мастерскую Валерия.
– Ни с кем, сам с собой, в образ вхожу, – скрестив на груди руки, проиллюстрировал ответ Игорь. – Могу Наполеона