– Как это?
– Случайно. Вы на денёк прибыли, а ты с соседскими детьми наигралась, пряного воздуха надышалась, уснула как убитая, решили не будить. Заночевали всей семьёй. Я рано утром на базар пошла: домашнего творога со сметаной купить, возвращаюсь садом, красота, яблони цветут, небо, будто кто-то постирал и выгладил, и вдруг вижу: отец твой на пригорке стоит, руки к солнцу тянет, светом его лицо умывает, потом снова ладони к солнцу, и – к сердцу! Дальше, хоть глазам не верь! Никита над землёй стал подниматься. Я испугалась: вдруг улетит? Ойкнула. Он обернулся. Я чуть бидон с молоком из рук не выронила. Не зять, а собственной персоной… Бог! И почему-то мысль в голове: святой дух – это любовь! Чистой души человек. И, вспомнила, были у него артисты в друзьях! Я ещё по его просьбе для них лапки кроличьи доставала…
– Лапки-то зачем?
– На театре испокон веку в силу кроличьих лапок верили. А то ведь роль роли рознь, иная и оскопить может. Только скажи, я за оберегом для твоего Игоря живо к Гришке сбегаю, у него кролики всем кроликам кролики…
– Не надо никуда бегать, лучше расскажи, что он о маме?..
– У неё всё хорошо, экскурсионное бюро для русских открыла. Муж шофёром при ней. Братья подросли, зовут в гости. Может, и правда, отвлекут тебя пейзажи заморские?..
– Может, и правда, – ложкой с верхом зачерпнула из банки загустевших домашних сливок Лера, и, зависнув над своей порцией запеканки, с удивлением подумала: даже Маша о своём сыне не знала такого, что Буся разглядела в моём отце…
– Ешь, на здоровье, – одобрила её желание подкрепиться бабушка, и мысленно заключила: а за лапками к Гришке я всё-таки сбегаю…
10
В выставочном зале Ксения ощутила себя, будто в декорациях своей будущей пьесы.
Пагубная ошибка в начальном воспитании: у ребёнка вызывают страх перед несуществующим и заставляют его бояться буки больше, чем отца…
Зубы повешенных – средство для колдовства…
Грехи летят с широко распростёртыми крыльями над землёй невежества, поддерживая друг друга…
Да! это все её персонажи: буки, монстры, ведьмы, фобии…
Со времён Гойи они не исчезли, не изменились.
Да что там, Гойи?!
Начало богоборчеству положили ещё Адам и Ева.
Их сыновья стали родоначальниками братоубийства.
И пошло, поехало…
Грехи из века в век плодят друг друга.
А люди в массе своей допотопны.
«Жизнь – сплошной клистир» – подытожил Гойя.
Что на это ему возразить?
Предложить зрителям плакать с плачущими…
Подкинуть им шпаргалку: любовь – чёрствый хлеб!
Что в этом нового?
Всё до неё давно написано, нарисовано, сочинено в стихах и музыке.
Тогда, стоит ли?..
«Хоть трагедию нравов напиши, хоть комедию, люди не изменятся…»
С этой мыслью, не посмотрев и половины