«Но» номер один – Пыль была крайне редка. Её нельзя было найти в Городе. Только купить у Менял или напрямую у Озарённых, которые единственные умели её производить и хранили этот секрет, как зеницу ока.
«Но» номер два – Пыль вызывала привыкание. Не сразу, но и незаметно, исподволь, ты становился от неё полностью зависим. Не столько физически, сколько психологически. Многие, очень многие из тех, кого пытались «снять с порошка», в итоге просто кончали с собой, в страхе перед возвращением кошмаров.
«Но» номер три – длительное её употребление, вызывало деградацию и ускоряло развитие Гнили. Начинали трястись руки. Незаметно. Потом сильнее. Человек переставал откликаться, когда его звали. Забывал очевидные вещи, вроде необходимости занавешивать двери и окна. Те, кто при этом выживал, начинали витать в облаках. Где-то на этом этапе наступал момент, когда Пыль становилась просто не нужна. Человек переставал быть человеком и катился, катился, катился вниз.
А Гниль, она вообще-то была общей бедой, Пыльные просто поддавались ей быстрее. А так, у кого-то начиналось раньше, у кого-то позже, но в итоге догоняло всех. Симптомы всегда были одни и те же. Начинали выпадать волосы. Потом появлялись нарывы. Нарывы переходили в гноящиеся язвы – в таком состоянии человек мог жить долго, очень долго, но становился другим. Будто недуг выжирал в его душе всё хорошее и светлое, одновременно подпитывая самые мерзкие стороны характера. Терьер-то, по началу, был славным мальчишкой, да…
Интерлюдия: Лепрозорий
Улыбака как-то, когда Кот утомил его просьбами о ещё одной дозе порошка, отвёл его в одиноко стоящий недалеко от Шпиля, покрытый растрескавшейся штукатуркой, маленький дом, куда Свора и жители окрестностей, по молчаливому уговору отводили угасать своих «пыльных».
Первое, что он запомнил, это дикое, непередаваемое зловоние. Пока они шли по покрытым пылью коридорчикам, освещённым только случайными поганками, оно становилось всё сильнее. Наконец, безуспешно закрывая лицо оборванным рукавом, Кот остановился, с чёткой мыслью, что дальше не сделает ни шагу. Улыбака, пройдя ещё несколько шагов, обернулся:
– Чего встал, Котяра? – конечно же, он продолжал улыбаться. В огромных, цвета коньяка, глазах плясали хитрые искры.
– Зачем мы здесь? Тут воняет. И рейд сегодня ушёл без нас.
– Переживаешь за Лису? – невозможно, но его улыбка будто стала ещё шире. – Не стоит, она куда опытнее тебя, если ты забыл, кто – он выразительно повёл бровью в сторону собеседника, – в прошлый раз угодил в Морок, и кого