Элиса не отвечала.
Глава 8
Разлад поселился в тихом доме на Заставной улице. Впервые за многие годы между дружными членами семьи Ристли исчезло понимание. Впервые между ними не было согласия. Между ними явилось яблоко раздора. Имя ему было Айтон Дарагон.
Человек-загадка, человек-вопрос. Кто он на самом деле? Жестокий и равнодушный завоеватель, каким он представлялся Хорвину? Суровый, но добрый боец за справедливость, каким он виделся Юлите? Человек еще нераспознанных возможностей, как думала о нем Ровина? Чего ждать от него в будущем? И как обходиться с ним теперь?
Юлита не прекращала своих встреч с Дарагоном. Все слова Хорвина, что Айтон способен принести лишь несчастье, что он – бездушный эгоист, что он переступит через любого, что он переступит и через нее, через Юлиту, все эти уверения проходили мимо юлитиного сознания. Она видела в Дарагоне свое, и созданный ею образ был сильнее всех отцовских доводов. Тем более, что слова отца опирались только на предположения, на общее ощущение, сложившееся от встреч с Дарагоном. Никакие конкретные факты их не подкрепляли. О прошлом Дарагона было известно слишком мало, а обстоятельства его жизни в Хардоне не давали оснований для серьезных обвинений.
Не обладая ни пылким духом, ни напористостью, Юлита не пыталась ничего противопоставить отцовскому красноречию. Опустив голову, она молча выслушивала его и торопливо выскальзывала из комнаты. Со своим другом она продолжала видеться.
Тем более, что у Юлиты нашелся союзник. В семье был человек, который безоговорочно поддерживал ее интерес к Дарагону. На тетю Юлиты тот произвел исключительно благоприятное впечатление. Элису всегда привлекали яркие люди, а Айтон Дарагон обладал этим качеством в полной мере.
Ровина также не была склонна противиться встречам своей дочери с малопонятным молодым человеком. Она считала, что девушке надо дать время самой разобраться, что рано или поздно она увидит, что за человек ее первый возлюбленный. Что если он окажется недостойным, Юлита сама отвернется от него.
На это Хорвин возражал, что Айтон Дарагон может не дать ей времени разглядеть его. Что он может сделать Юлиту своею прежде, чем та успеет сообразить, что к чему. Что, ослепленная завладевшим ею чувством, Юлита не способна понимать, кто рядом с нею.
– Юлита сейчас переживает свою первую любовь, – говорила Ровина. – В такой период все чувства особенно обострены. А наша дочь всегда была очень чувствительной девочкой, в этом ее особенность и ее беда. Если Айтон смог пробиться сквозь броню ее болезненной застенчивости, если он сумел найти к ней подход, значит он дает ей нечто такое, что для нее очень важно.
– И тем не менее, мне не нравится объект, что Юлита выбрала для своей первой любви, – гнул Хорвин свою линию. – Я просто вижу тот холодный и расчетливый взгляд, каким Дарагон смотрит на нашу дочь. В нем нет даже искры искреннего чувства. Не понимаю, как она этого не замечает!
– Но,