Дверь распахнулась и вышла Лена бледная, заплаканная, её всю просто трясло, а голос директрисы гремел вослед, и был просто беспощаден и безжалостен.
Они вышли в пустой коридор, подошли к окну.
– Я же говорил, что Прилуцкая следила за нами…
– Времена уже не те что бы ругать за поход в храм, – перебила Лена, – но она боится, прием в комсомол через три дня… Вообще приказано забыть о нашем походе и полностью переключиться на будущий праздник вот так-то.
– А твой папа вообще как относиться к тому, что ты в комсомол вступаешь? – спросил Слава.
– Нормально, – пожала плечами Лена, – мы знаешь хоть и православные, но не консерваторы, но боже мой как она кричала, на урок, возлюбленный мой, может быть, физика отвлечет меня от дурных мыслей.
Славка при тех её словах проглотил ком в горле, и не поверив переспросил.
– Как ты меня назвала?
– Так мой папа всегда маму называет, а что не нравится?
Славка, поддавшись внезапному порыву, привлек её к себе, и поцеловал, но уже не робко, не стесняясь, ему было плевать на мир, на тех, кто смотрит из-за угла, потому что он любил, и мог кричать о том на весь мир, натура такая.
Они вернулись на уроки, даже не подозревая о том страшном испытании, которое приготовила для них судьба. Праздничный, долгожданный день приема в комсомол, обернулся для всей школы истинным кошмаром, отзывающимся в её жизни черным эхом даже спустя долгие годы.
Глава 6
Естественно в праздничный день по традициям того времени все пришли в парадной школьной форме, коридоры школы посветлели от белых передничков. Никто и представить или предположить мог что в этой всеобщей атмосфере добра, ликования и счастья вспыхнет конфликт, который перечеркнет жирной чертой столько судеб.
На большой перемене за два часа до торжественной линейки три девочки вышли из школы и направились к лесопарку. Шли они с деловым видом, молча. Майское солнце хорошо освещало белые передники и воротнички.
– Идем разбираться с Пантелеевой, – объяснила Прилуцкая четвертой девочке подбежавшей к ним. – У тебя есть к ней вопросы?
– Вопросы есть, – ответила четвертая, неприязненно глянув на ту, что шла в середине (это и была Пантелеева). – Мне сказали она и обо мне болтала…
По дороге к лесопарку им повстречалась пятая.
– Будем сейчас разбираться с Пантелеевой, – объяснили ей. – У тебя есть основания тоже участвовать?
– Основания есть, – ответила пятая. – Говорят, она и обо мне наплела… Теперь их было пятеро пять белых фартуков и белых воротников.
Они шли по-прежнему молча: четверо – парами по бокам, одна Пантелеева – обособленно, посередине.
Когда они вошли в лесопарк, то увидели мальчишек, те сидели, лениво курили, играли в карты; по их бездельно