–Обычное дело, жена моего господина прекраснее солнца. Так о ней говорят. Едва услышав звучание её имени, я влюбился! Все вассалы моего господина влюблены в неё. Мы благоговейно отдали себя служению ей, пусть она и не знает об этом.
–А что господин? – поинтересовалась я.
–Он любит жену короля, о чём говорит на каждом турнире.
–Ну, а король? – поражённо ахнула Ника.
–Его светлость назвал своей дамой сердца Лучинку, дочь мельника. Он ужасно страдает, но по долгу крови, не может быть с ней…
–Почему бы им тогда не любить своих жён? – не выдержала я, – раз от них без ума столько рыцарей – значит они красивы.
Лев вздохнул:
–Супруга никак не может стать той, к кому обращены молитвы в смертный час, ради кого душа и сердце стремятся к подвигу…
–Что же мешает вашей рыцарской печёнке воспарить? – не выдержала Анита и подключилась к диалогу. Юноша смерил её далёким от восхищения взором и пояснил:
–Невозможно благоговеть перед тем, кем обладаешь. Дама – она как солнце, недостижимая, манящая… того рыцаря, что вознесёт молитву к жене перед боем просто засмеют!
–О времена, о нравы! – звучно процитировала Аня и добавила, – да ещё женушка знает сокровенные страхи благоверного и во время турнира беспокоится: не ушибёт ли копьём головушку, где и без того уж сотрясать нечего. А перед прекрасной незнакомкой можно прослыть бесстрашным, гордым, умным! И та не попрекнет ни в чем.
–Не говори о том, чего не знаешь, – усмехнулся Лев, – ты сейчас перепутала даму сердца со случайной знакомой. Дама – она о тех рыцарях, что служат ей, и не подозревает. Мы с ней не говорим, не перечисляем подвиги, лишь ловим её взгляд или весть о ней.
–Девчонки, плохо дело, – обратилась к нам Анита, выслушав тихую речь Льва, – мы с вами оказались среди язычников-дамопоклонцев.
–А я – среди невежд. – еле слышно добавил наш спутник.
–Не обобщайте, сударь. – шепотом возразила я ему, – и не произносите вслух того, что не осмелитесь сказать громко – вас могут услышать и не так истолковать.
Юноша вздрогнул и с ужасом взглянул на меня, он явно не рассчитывал получить ответ на своё замечание. Что поделать, я сидела слишком близко.
–Всё равно вам меня не понять, – мгновенно взял себя в руки рыцарь, – продолжаем путь.
И он решительно зашагал дальше, стараясь не шевелить руками при ходьбе, чтобы не бередить и без того растревоженные раны.
Границу города мы пропустили, сначала нам на встречу выпрыгнули кривобокие деревенские домишки, а потом над крышами показались высокие шпили замка. Несколько десятков шагов – и мы на главной площади перед дворцом. К древним стенам кокетливо пристроены современные помещения с причудливой позолоченной лепниной, громадные окна стеснительно прикрылись богатыми портьерами, стремясь не выделяться на фоне узких бойниц. Да только ничего у них не вышло. Разностилевой,