– Знаешь, Петя, человечество так устроено, что просто не может существовать по однообразной матрице, как другие существа природы, – говорил Федор, пока они с Мустанговым шли к лифту и ехали наверх. – Возьми кого угодно – медведя, ящерицу, божью коровку. Их жизнь протекает по шаблону – еда, спячка, спаривание. У кого-то – еще охота и борьба за выживание. Ну и смерть, делу венец. Эдакий «день сурка», как мы его условно называем. Со стороны может показаться, что и большинство людей живут так же – работа, дом, секс, пропитание. Иногда еще пиво с друзьями или салон красоты у баб – чтоб уже совсем не свихнуться от единообразия. Но согласись, как бы мы ни «устаканивали» свою жизнь, нам хочется большего. Всегда. Даже если наша жизнь насыщенна, она все равно надоест через неделю, если в ней ничего не поменяется, если с нами будут одни и те же формы насыщения.
– Звучит красиво, но на деле не всегда получается что-то постоянно менять – на это попросту нет ни времени, ни денег, ни сил, если ты занят семьей, работой… Мне кажется, такой насыщенный образ жизни могут вести только те, кто никому ничем не обязаны и не чувствуют ответственности перед своими близкими.
– Хмм, но ведь близкие тоже могут в этот момент заниматься чем-то ярким и разнообразным – тем, что интересно именно им. К чему погружать друг друга в болото обязательств, если они по сути только обезличивают нашу жизнь?
– Я не считаю свою жизнь безликой! – с нотками обиды в голосе произнес Мустангов. – Да, она не такая, как у Федора Конюхова или Мадонны, но жаловаться тоже не буду. Всегда находил, отчего получить удовольствие.
– Но при этом и ограничивал себя, не так ли? – хитро прищурился Дронский.
– Приходилось, все мы…
Мустангов хотел добавить «люди», но понял, что его собеседник ухватиться за это и снова начнет свою непонятную агитацию, а потому только вяло отмахнулся.
Лифт звякнул, они вышли на самом верхнем этаже. Мустангов не успел тут побывать, к тому же он был уверен, что эти этажи, выводящие к шпилю, закрыты для посторонних ног.
Дронский уверенно, будто он ходил по собственной квартире, повел приятеля темными коридорами, проходящими мимо прокуренных подсобок.
– Я тебя понимаю, – настойчиво продолжал тему Федор. – Страховое агентство вряд ли способно насытить твою жизнь яркими неповторимыми впечатлениями! Да и у него банально нет возможностей для этого! Зато оно есть у него! – и он указал пальцем вверх.
– У кого у него? – не понял намека Мустангов. – У Всевышнего?
– У государства, Петя! – резко обернулся Дронский и так многозначительно посмотрел в глаза Мустангову, что тот даже отпрыгнул от неожиданности. – Государство – это мы! И неужели ты думаешь, что мы не можем наладить собственную жизнь? Конечно, Всевышний тоже всемогущ, тут ты прав. Но его могущество мы ощутим на другом отрезке времени! Пока же можем рассчитывать только на себя!
– То