– Что это вы сделать хотите?
– Хочу лампочку тебе раздобыть! – обернувшись, победоносно заявил Петрович. – Дело в том, что сейчас деньги выделяются только на покупку лампочек для новых цоколей, а у тебя она старая. Поэтому денег никто не даст. А здесь цоколь старый, поэтому резьба совпадает. Вот мы и позаимствуем, хехе! Все равно их тут много – в каждом светильнике аж по пять!
– А как же здесь, в холле? Ведь заметно, что не горит. Если так регулярно лампочки выкручивать, то и не останется ни одной…
– Не бойся, дружок. Для этих светильников деньги всегда найдутся. Придут рабочие, увидят, что перегорела, сообщат, и мы записочку в финансовый департамент накатаем – так мол и так, дело государственной важности. Актовый зал, не абы чего. Так что не переживай, главное свое получи.
И он торжественно вручил сообщнику мутную лампочку. Только сейчас Петя обратил внимание, что в их сторону все это время пристально смотрел глазок камеры наблюдения, висевшей в углу под потолком. Сердце молодого чиновника скатилось куда-то вниз, в район копчика и соседствующих с ним частей тела. Он представил, как полицейские хохочут до слез, видя, как два сотрудника министерства, один из которых в парадном костюме и дорогом галстуке, паскудно тырят лампочку из общественного помещения, воровато при этом оглядываясь. Назавтра на доске объявлений уже должна была бы висеть скорбная физиономия с припиской «уволен за кражу государственного имущества, в особо мелком размере» на потеху публике.
Зигзаги жутких уголовных мыслей в испуганной голове Петра прервал голос невозмутимого завхоза:
– Чего затих? Помоги стремянку сложить. И лампочку не урони!
Петр опомнился и указал ему на глазок наблюдения. Но тот лишь усмехнулся.
– Не обращай внимая, дружок. Это так, для отвода глаз. Не работает давным давно, починить все руки ни у кого не доходят. А может и денег нет, – махнул он рукой.
Мустангов опять с грустью уяснил для себя, что экономия и страх перенапрячься – два кита, которые держат на поверхности этот огромный и многострадальный бюрократический мир. Третьим китом наверное была невозмутимость – еще один неотъемлемый атрибут аксакалов Минперпро.
Когда он выходил из здания, на душе его скребли если не кошки, то. по крайней мере, очень игривые котята. Душа металась между ощущением собственной значимости и разочарованием от унылой безнадежности, которое окутывало это элитное учреждение, как и многие другие, куда его молодую тушку уже успела занести судьба. «В конце концов, – заключил Петя после недолгих раздумий. – В любом деле есть нюансы, в том числе позитивные. Подождем. Новый день принесет новые впечатления».
В глубине души он почему-то был уверен, что очень скоро его ожидают неожиданные и интересные события. И интуиция не обманула. Она даже не стала дожидаться нового дня.