– Специалист, – он кашлянул, – сейчас на армейских сборах. Я не знаток этой части медицины, а она, – врач кивнул на папку, – жалуется на боли в животе. Аппендицит я исключил, но это могут быть неполадки по женской части, – Ева давно не слышала такого выражения.
– Я называю вещи своими именами, – доктор Горовиц вздохнула, – а израильское тюремное ведомство застряло в викторианских временах…
Ева не сомневалась, что ее привезли в тюрьму. Путь от раскопок Фриды до подземного тоннеля занял около часа. Судя по всему, они оказались в самом центре Негева. По дороге они слушали радиостанцию из Беэр-Шевы, однако через полчаса в эфире остался только треск. Водитель извинился.
– Здесь особая зона, – парень выключил радио, – эфир нужен для других целей, – Ева не стала интересоваться, для каких. Въезд в забетонированный тоннель располагался у подножия вздымающейся к безоблачному небу красноватой скалы. По дороге они миновали две проверки.
– И две пары стальных ворот, – Еву провели по окрашенному в серые тона коридору, – это какая-то засекреченная тюрьма, – женщине, а, вернее, девушке, согласно папке, исполнилось двадцать пять лет.
– Она не рожала, – Ева просматривала небрежные записи предыдущего врача, – абортов не делала, – она подумала, что речь может идти о палестинке.
– Но тогда мне придали бы переводчика, – покачала головой Ева, – я знаю только несколько слов по-арабски. Или она объясняется на английском языке? – тюремный доктор выдал ей несколько машинописных листов.
– Это инструкция, – развел он руками, – распишитесь на каждой странице, поставьте сегодняшнюю дату, – Еве пришло в голову, что через два дня она должна быть в Иерусалиме, – согласно правилам, запрещается интересоваться именем пациентки, запрещается принимать от нее что бы то ни было или что-то передавать ей, – врач собрал бумаги, – когда закончите осмотр, нажмите эту кнопку, – он указал на стену, – это вызов охраны.
– Да, – он хлопнул себя по лбу, – еще одно обязательство о неразглашении секретных данных, – согласно сухому ивриту документа, разглашение каралось десятью годами тюрьмы. Ева размашисто расписалась внизу листа.
– Насчет истории болезни, – недовольно сказала она, – нет анализов, нет результатов ультразвукового обследования, – врач недоуменно посмотрел на нее, – двадцатипятилетняя женщина жалуется на боли в животе и обильные кровотечения, а вы, – Ева заставила себя говорить спокойно, – не удосуживаетесь проверить, что с ней происходит, – доктор буркнул:
– Здесь нет ультразвука. По соображениям безопасности, она не должна покидать места… – он замялся. Ева продолжила:
– Места заключения. Какое бы преступление она не совершила, – доктор Горовиц