Постепенно народ заполнил пустоту, танцующих стало больше. Пить мне больше было не на что, но я не хотела идти домой. Я вышла на площадку с танцующими, чтобы тоже танцевать и чтобы не заканчивалось ощущение того, что всё хорошо.
Я танцевала, и вокруг меня незаметно собралась толпа. Как-то неожиданно людей вокруг стало много, и меня вдруг подхватили какие-то руки. Первые мгновения я даже не понимала, что происходит. Этот кто-то был значительно выше меня ростом, и я видела его лишь по уровень плеч. Он был худой, и на нем была светло-голубая офисная рубашка с закатанными по локоть рукавами. Он был безумно хорошим танцором – я совершенно ничего не делала и при этом получалось, что я весьма эффектно танцую. По ощущениям я даже не двигалась, а парила над землей на высоте нескольких сантиметров. Это было как во сне – я крутила какие-то сложные выпады, он вертел меня во все стороны как податливую тряпичную куклу. Во время одного из этих драматичных па я почувствовала, как куда-то под ноги танцующих полетели мои серьги-кольца, и только подумала: жаль, они мне так шли! Но не остановила этот приятный сон. Он танцевал драматично – подкидывал меня, укладывал на свое плечо, сгибал пополам (от чего я волосами подметала пол) – и в то же время непринужденно.
Я спросила: «Где ты научился так танцевать?»
И он ответил: «Это у меня в крови. Я мексиканец».
Я наконец подняла глаза и посмотрела на его лицо – он скорее смахивал на сноба француза. У него была очень белая кожа, каштановые волосы и выразительные карие глаза с длинными ресницами – такие, которые любая мать просит подарить своей будущей дочери.
Я перешла на испанский, кое-как слепив из слов фразу, что я немного владею языком, отчего у него сразу загорелись глаза и он мгновенно полностью переключился на español. Мексиканец спросил, откуда я. И как только услышал ответ, хлопнул себя ладонью по бедру и воскликнул: «Не может быть! Это судьба!» Он вытащил из заднего кармана джинсов купюру – сотку – и, сияя, продемонстрировал её мне: «Да я только вчера вернулся из твоего города с конференции!»
Обмениваясь фразами, мы все время улыбались друг другу. При этом я даже не спросила, как его зовут – как, впрочем, и он меня. Было чуть больше часа ночи. Утром мне нужно было на работу. Я тихо прошла между танцующими к выходу.
Мексиканец догнал меня на пороге – ливень перешел в морось, и я заматывала на голове свой шарф-платок. Он не стал уговаривать меня остаться ещё и вместо этого собрался со мной: раз ты уходишь, я тоже не хочу оставаться. Мы начали идти, выясняя, кто в какую сторону едет. Снова начался дождь. Мексиканец был в одной легкой кожаной курточке на тонкую рубашку и в джинсах. Я была в пальто, но без шапки – шарф всё время съезжал и голова у меня была уже мокрая. Так же мокрым был сам шарф и частично пальто.
Мы о чем-то болтали, и на остановке я наконец сообразила, что не знаю, как его зовут. В отличие от меня, он