– У-ум. Ну ясно.
Что ей там ясно, интересно? Блин. Так в теме она или нет?
– А ты с той девочкой общаешься теперь?
– Ну так.
– Ну то есть вы расстались с ней? – Оля спросила так спокойно, что меня даже обдало жаром – значит, в теме. Можно выдохнуть.
– Нет, но всё сложно. Конспирация.
– Понятно.
Больше мы эту тему не поднимали и обсуждали какие-то общие темы, школьные новости и планы на лето. Через пару часов, когда мусор был собран, пора было разводить костёр. Нам выдали спички и какие-то газеты. Но огонь всё равно никак не хотел загораться – листья были слишком мокрыми, а палки никак не принимались. Газеты просто тлели и разлетались чёрными хлопьями.
Я хорошо знала, как разводить огонь, но почему-то растерялась. Оля раздавала шуточки и добро похохатывала над моими потугами.
– Так ты слона не продашь. В смысле не зажаришь! – достав из балахона сигареты, она закурила.
– Есть предложения?
– Есть, – она глубоко затянулась так, что сигареты поседела вполовину, – сверни газету гнездом.
– А смысл? В прошлый раз всё потухло нафиг.
– Давай ещё разок.
Я снова соорудила гнездо из газеты, веток и сухой травы. Зажгла несколько спичек – только всё опять еле-еле тлело. Тут Оля сняла свой балдахин и вскинула его над собой наподобие паруса. Она стала размахивать им вверх и вниз над костром. Огонёк стал потихоньку приниматься, и вот уже первые ленточки пламени стали подниматься вверх – значит, ветки просохли.
Я почему-то надолго запомнила то, как двигалась Оля: она была похожа сама на язык пламени, то нагибавшийся к земле за топливом, то вздёргивавшийся вверх за воздухом.
Огонь разгорелся так сильно, что едва меня не обжёг.
Глава 5. Марина
Проблема была на самом деле в моём отце. Родном отце, конечно. Хотя отчим тоже не делал мою жизнь проще.
Отец был болен. И нам приходилось с этим жить. Когда-то он вполне успешно работал, возглавлял отдел закупок в сети продуктовых магазинов. Но потом случился какой-то скандал со складами, его уволили по статье. Наверное, в этот момент он и потерял какую-то почву под ногами… Началось всё с того, что он перестал с нами разговаривать. С нами – это со мной и братом, с матерью они и так давно не разговаривали. Не отвечал на вопросы, не реагировал на замечания, как будто оглох. А потом начало становиться хуже. Я приходила домой из школы, мама была на работе, брат на баскетболе допоздна. Мы с отцом были в квартире только вдвоём.
Он раздевался абсолютно до гола и приходил стоять возле меня – просто молча стоять. Сначала я убегала от него в другую комнату, но от этого он злился и хватал меня за руки, удерживал рядом с собой, иногда прижимая к себе. Я стала прятаться в ванной, запираться там, захватив бутылку воды и еду, учебники, чтобы делать домашку. И сидела там до прихода кого-нибудь ещё. Отец всё это время стоял под дверью, всё так же абсолютно молча. В какой-то момент я уже даже привыкла к такой жизни, надеясь, что эта ситуация когда-то