Скорее мне остро не хватало включённости в какую-то группу людей, ощущения причастности. Позднее я поняла, что мне не хватало каких-то общих семейных ритуалов или просто времени, проведённого вместе. Я до сих пор с теплом вспоминаю, что в серванте стояли специальные глиняные миски, которые использовались только под пельмени. Ели их с бульоном, сметаной и обязательно сидя вместе за жутко неудобным и неповоротливым столом, который специально выволакивали на середину комнаты. Обычно ужинали все порознь, сидя на диване, примостив тарелку с тем, что нашлось в холодильнике на табуретке перед собой или на коленях. Исключение составляли только нечастые эпизоды с покупными пельменями.
Я отчаянно искала вовлечения в какие-нибудь дополнительные устоявшиеся отношения. Конечно, мы дружили с Натой. Но то ведь была дружба детская, ещё с подготовишки. Мы могли дурачиться, писать записочки о всякой ерунде. Например, однажды я оставалась у неё с ночёвкой. Римма, её мама, постелила нам на полу спальные мешки: чтобы мы могли придуриваться сколько влезет и не упали с дивана. Мы долго болтали, шушукались, ворочались и, разумеется, не могли заснуть. То одеяло казалось слишком узким, то простынь слишком короткой. В конце концов, я каким-то образом умудрилась попасть пальцем ноги в крошечную дырку в шве пододеяльника и застряла.
– Нат, тут какая-то дырочка… – я испугалась, что испортила чужое постельное бельё, и мне было неловко
– Ничего не знаю, я вижу только одну дурочку, – она буквально прыснула со смеху и с головой спряталась под одеяло.
– Ну перестань! Тут правда какая-то дырочка. Дырочка-дурочка, – тут уже стала смеяться я.
Не знаю, почему, но этот эпизод нас дико веселил и смешил. Ната ещё потом долго передавала мне в школьных записках привет от «Дырочки-дурочки». Всю глупую иронию словосочетания мы осознали гораздо позже. Вообще мы много именно дурачились – бессмысленно, беззаботно и беззаветно. У нас даже была наша персональная поговорка «Смех без причины – Ани и Наты начинка».
Но это было раньше, в детстве. После того, как Маша ушла из школы, всё начало меняться. Нет, у нас, конечно, остались наши особые моменты ничего неделания и зависания над бестолковыми разговорами, которые нас по какой-то причине веселили. Но часто я видела, как Ната что-то живо обсуждала с Мариной в каком-нибудь закутке под лестницей. Или Марина держала её за плечи и в чём-то убеждала, пристально глядя в глаза, а Ната только мрачно кивала. Я ничего не знала, о чём они могли так разговаривать, и не могла и догадываться: когда я приближалась, они делали вид что обсуждают что-то по учёбе или болтают про что угодно отвлечённое.
У них появились какие-то свои фразочки, шутки, понятные только им двоим. Например, кто-нибудь из одноклассников здоровался