– Ну, хорош, Малик! – засмущался Чечкин, вспомнив последние несколько лет беспутной половой жизни, и кивнул на набедренную повязку. – А где ты такое шикарное парео раздобыл?
– На жилетка менять. Та женщина ещё трико носить, ей не надо.
– А чокер не хочешь? – Василий без особой надежды вытянул руку.
– Э-э, Вася-джан, этот ленточка разве бантик повязать можно, – засмеялся таджик и покачал головой. – Старый я для такого.
– Ну, ОК, – вздохнул Василий. – Пойду я, Малик.
– Вася-джан?
– Что ещё, Малик?
– Ты не обижайся только…
– Да не тяни ты, Малик!
– Оптимизация метлы сломался. Траектория тут неэффективный. Качество снижается. Ты мне там помогать. Здесь помогать?
– А ты мети, Малик, как там – от края к центру.
– Тут нету двор, Вася-джан.
– Ну, тогда от центра к краю, – пожал плечами Василий.
– Тут и центр нет. И край нет, – огорчился Малик.
– Тогда зачем мести? – удивился Чечкин.
– Мусор есть, Вася-джан.
– М-да… Мне бы твои проблемы, Малик. Пробовал не мести мусор?
– Не получается, – потускнел таджик и умоляюще уставился на Василия: он всегда так смотрел огромными синими глазами, когда чувствовал себя одиноким.
– Малик, – терпеливо и медленно произнёс Чечкин. – У тебя же нет в руках метлы?
Таджик непонимающе посмотрел на Василия, под ноги, на руки, оглянулся в подворотню, пристально глянул в небо, снова на Чечкина. Теперь глаза сузились до вполне узнаваемого азиатского неодобрения.
– Иди-ка ты, Вася-джан. Работа много. Иди, пожалуйста! И девочка заведи. Жалко мне, очень жалко… Я тебя, Вася-джан, ещё в «Мерседес» помню.
Тут же кольнуло. Чечкин получил свой первый доход в левый глаз. «Вот как работает?! Дожил! Таджик состраданием делится! Оптимизатор вшивый!» Вообще, оттуда пришло, вернулось. Как-то Василий помог добряку-гастарбайтеру с видом на жительство. Малик был черняв, не зануден, видел в Чечкине Ра. Хотя самому Чечкину было индифферентно, что в нём видят и что о нём думают. Одни шипяще называли «олигáрхером», что выглядело по меньшей мере лицемерно в элитном кондоминиуме на Крестовском (зато по-питерски), другие лыбились «менеджеру». Так и повелось: «олигарх» гнул пальцы, если вдруг кто-то ставил автомобиль не на месте или заваливал почтовый ящик «спамом». А менеджер и есть менеджер: тут подсобил ТСЖ с подрядчиком, там с плиткой, здесь научил Малика не обметать ноги. «Не зная чужих примет, дорогой джан, сильно рискуешь». Приятельствовали с таджиком. Было ли это состраданием или привязанностью? Кто теперь разберёт. Не все менеджеры таковы, какими кажутся… относительно дворников. А нынче и Малик не тот. И акцент весьма легкомысленный для Самого.
Кейс седьмой.
Перспективы иммунитета
Несмотря на неконструктивное начало дня – если здесь