Кейс одиннадцатый.
Временной континуум
Времени не существовало ни вообще, ни в частности. Это Василий определил по крыльям. Они чуть отросли, из грязно-серых превратились в пепельные. Было ли это результатом желаний или показателем продолжительности – не зафиксировал. Только хот-дог представлялся этаким злобным элементом вечности – был, есть и снова грядёт. Чечкин поморщился: второго пришествия фастфуда не пережить. Уже не пережил. Но главное! Несуществование времени здесь никак не отменяло факта времени там. Иначе как понимать визуализации вполне достоверных отрезков? Вот же, Феодосия образца восьмидесятых прошлого века, пока ещё украинская, в том ещё советском континууме. «Няш-мяш! – перекатилось в голове крамолой. – Крым – наш!»13
«Вот блин!» – Чечкин сел на ступени администрации рядом с пёстрой коровой. «Ну, как тебе, Зорька? Не сожрали ещё патриоты?»
– Василий Вадимович? – позвала из окошка на втором этаже симпатичная рожица. – Зайдёте?
«Надо же! – завистливо подумал Чечкин, успев разглядеть синюю рубашку, галстук-селёдку и прокурорский китель с золотыми пуговицами. – Когда успевают, господи?!» Поднялся. Кабинет в глянцевых панелях с лепниной на потолке, стол, сервированный на двенадцать персон, приставленный к столу поменьше, с зелёным сукном и зелёной лампой. Андропов в рост на стене. Ошибся эпохой? Грядущие перемены торчали беспорядочной кипой из сейфа, грудились на подоконнике, часть дел рассыпалась в камине пеплом. Миловидная Фемида ловко орудовала кочергой в весьма содержательной позе. Кроме мелькнувшего в окне, на ней были чулки на резинке и пушистые тапочки-единороги. Опять же проклятого розового цвета.
– Как видите, Василий Вадимович, не всё успеваем.
Что имела в виду «прокурорша» («Вдруг и впрямь прокурорша?»), Чечкина не заинтриговало. Ну, ОК! Пусть будет прокурорша.
– Замечательно вижу, – отозвался с учтивым поклоном – мало ли.
– О, благодарю вас! – Она выпрямилась и улыбнулась. – Мы в этих краях, знаете ли, одичали без обходительности. Присаживайтесь. К сожалению, ни чая, ни кофе предложить не могу, электричества нет.
– Плохой чай – плохие люди. Обойдусь.
– Но виски, джин, водка. Что пожелаете?
– Водка, – пожал плечами Чечкин, наверняка ни вкуса, ни смысла.
– Выбор патриота! – одобрила прокурорша и налила до краёв два гранёных стакана. – За царя и конституцию! Лехаим, камрад!
Василий с соболезнованием заглянул в голубые детские глаза. «И эти глаза созидают одиночество и глупость. И живут они меж событиями. Ночью настолько чёрные, будто их нет, и зияют чёрными дырами…» Выпил и не поперхнулся. Под ногами образовалась лужица. Но алкоголь, на удивление, дал