– Утром по хозяйству помогала мне управляться. А к обеду мы с ней на реку собирались. К Вербному воскресенью вербы нарезать, да рыбкой разжиться. Вадим с другими ребятами еще с раннего утра на рыбалку ушел. Вадик – это мой сын средний, – пояснила женщина. – Обеда не взял, и утром не завтракал. Мы ему хлеба с киселем должны были отнести, – затянула потуже платок хозяйка. – А Оксанка мне и говорит, ты мол мама устала, тебе еще в обед корову доить, да баню топить. Я сама схожу на реку и если Вадька рыбы наловил почищу и принесу. Я и обрадовалась. В хате прибралась, занавески постирала, корову подоила, баню истопила, младших искупала. А к ночи Вадька вернулся, рыбы принес. Спрашиваю где Ксанка? А он мне и говорит, что не видал ее с раннего утра. К нему она не приходила, и он целый день голодный просидел. Пошли к Алёнке Пашутиной, подруге ее. Та тоже Ксанку целый день не видала, хотя договаривались после обеда встретиться. Но та так на встречу и не пришла. Пошли пытать Артёмку Пшеничного. Этот женихался все с ней, сватать хотел. Колечко серебряное ей подарил. Но и он сказывал, что ничего не знает, что с отцом весь день был, пашню к весеннему севу готовили. Артёмка, только сказывал, что видел из далече, как она в сторону реки шла с узелком. Помахала ему рукой, остановилась на повороте, словно ждала кого-то. Но тут его отец окликнул помогать, он отвлекся, а когда повернулся посмотреть на Ксанку, ее уже не было. Ночью она тоже не воротилась. А с рассветом пошли всем селом искать. Но ничего не нашли. Кто говорит, что утопла она, лед хрупким уже был. Кто говорит, что цыгане увели, заморочили. Кто говорит, что в лесу заблудилась. Да только в лес бы она не пошла, не надо ей туда было. Она в баню хотела, мы ей накануне шаль новую справили и кресная ее, ей красные сапожки подарила, так ей не терпелось в церковь нарядиться. Не иначе душегуб какой-то завелся, да дочку мою со свету сжил…
Закончила свой рассказ женщина.
– Я слышал, что у вас в селе еще одна девушка пропала? – внимательно слушал Антонов, рассказ хозяйки.
– Ну, так Алёнка Пашутина и пропала, перед самой Пасхой. Вышла вечером к девчатам. На немножко у матери попросилась. Та пускать не хотела, стряпалась, да яйца к Пасхе красила. Но уж так слезно она ее уговаривала. И уговорила… – Снова дрогнул голос женщины, и она уткнулась лицом в края платка.
Всхлипнув несколько раз она вытерла глаза и продолжила:
– Девчата сидели у березы на резной скамейке, пели песни. Алёнка прошла мимо, кто-то окликнул ее «мол куда ты?», та отшутилась, «не скучайте, скоро вернусь», ушла и так до сих пор не вернулась… Снова ходили искать всем селом, по соседним селам узнавали, но никто ничего не знает, не видел. Не нашли… – Тяжело вздохнула женщина.
Пробыв в этом селе несколько дней, удостоверившись, что его пациенты пошли на поправку, Антонов отправился к Бурову. Вез его на той же телеге по грязной дороге все тот же пожилой мужичок. Светило яркое солнце, слепило глаза. Роман закрыл их, и сам не заметил, как уснул.
Во сне он видел Рябинина, которого несла в своем грязном, рваном подоле его Недоля. Она опиралась