– А, те девушки из другой деревни? Они, когда пропали? – отложил еще один готовый бинт в коробку Антонов.
– А я и не спросил, – почесал затылок Василий. – Кабы знал, что спрашивать надо, спросил бы, а так и не спросил. Я же не урядник. Откудава я знаю, что спрашивать? – злился он на себя. – Старый дурак. Надо бы спросить, а я не спросил.
– Ладно, не кляни себя. Не спросил и не спросил, все равно я тоже не следователь. Может это и не важно, – стал успокаивать его Антонов.
В дверь постучали.
– Кого там на ночь глядя черти принесли? – пошел открывать дверь Василий.
– Доктора надо! – отозвались с улицы.
– Доктор вам, что? Не человек? Ему тоже отдыхать надо! – сердился Буров.
– Срочно! Там парнишка помирает… Я на телеге из соседнего села за доктором, – услышал Антонов, чей-то старческий взволнованный голос.
– Иду! Только оденусь и инструменты возьму! – отозвался он и стал складывать все в свой саквояж.
На улице было темно, лил дождь как из ведра. У ворот стояла старая телега заботливо накрытая брезентом.
– Полезайте, Ваше благородие, под брезент там не намокните, – снова услышал Антонов старческий голос.
– Хорошо, – послушно влез на телегу Роман. – А что случилось с мальчиком? Где он?
– Не знаю толком, мать его ко мне прибежала, просила доктора привесть. Криком кричит убился, мол. Ну, я и примчался сюды, – резво вскочил на телегу пожилой мужичок. – Но! Трогай! – крикнул он лошади и стегнул ее кнутом.
Лошадь аллюром помчалась с места.
Больше двух часов Антонов трясся в старой телеге под проливным дождем. Ошметки грязи летели из-под ее колес и копыт лошади. Хорошо, что был брезент, который спасал его от грязи и дождя. А иначе ему нужно было сначала вымыться всему, прежде чем подойти к больному.
Подросток лет пятнадцати лежал на кровати бледный и еле стонал.
– Что произошло? – спросил Антонов мать мальчика.
– Лошадь его копытом лягнула в живот, – ответила та.
– Давно? Сколько времени прошло с того момента? – поднял рубаху на теле мальчика Антонов.
– Да после обеда, он пошел кормить скотину, а я тут пироги пекла, сразу не кинулась. А потом кликаю, кликаю, а он не отзывается, – вытерла кончиком платка она слезу. – Доктор, не уж-то он помрет? – схватилась она своей натруженной рукой за грудь. – Ведь он у меня один кормилиц-то остался. Муж на фронте, старшая дочка весной пропала, а у меня их еще трое, мал-мала, меньше. Как же я без него?
– Быстро, свету побольше! Воды горячей! Стол освободите. И мальчика аккуратно на стол, – закончив осмотр, принялся тот руководить подготовкой к операции. – И выйдите все из дома. А ты останься! – обратился он к пареньку лет шестнадцати. – Как тебя зовут?
– Санька… – неуверенно произнес тот.
– Крови