– С ним всё в порядке, моя дорогая. Ты сможешь сама в этом убедиться. Он сейчас наверху отдыхает. Он любит поспать в это время. Он мне иногда напоминает Джона. Вечно его никогда нет рядом, когда он нужен. Но… Бенджамин, в отличие от твоего отца вырос о-очень красивым. Слава Богу и ты не похожа на своего отца. Ты пошла в свою маму. У тебя такой же славный нос, такие же глаза… Да и сердцем ты в неё. Это только меня и утешает.
– Ох, бабушка. Мне так жаль, что папа совсем о вас не заботится. Но он хороший. Он любит вас. Я знаю. Поверьте мне.
– Я верю тебе, дорогая. Верю. Я знаю, что он хороший. Просто он весь в своего отца.
И тут во время задушевного разговора обе эти леди посмотрели на меня так укоризненно, что мне аж неловко стало. Будто я подслушиваю. Откуда мне было знать, что они забыли, что рядом.
ГЛАВА 3: САД
Съев всё печенье, Мэрри бросила на меня свой взгляд. Я всё ещё жевал своё печенье, когда она обратилась к миссис Кэролайн:
– Ну что, бабуль, – сказала Мэрри, – ты не против, если я познакомлю Вилли с нашим садом?
– О! Моя дорогая, – обрадовалась миссис Фостер, – я буду только рада! – миссис Фостер наклонилась вперёд, и пристально посмотрела на меня: – Вилли, ты уже слышал о моём саде, не так ли?
– Да, миссис Фостер. Пока мы ехали сюда, Мэрри только то и делала, что рассказывала о нём. И теперь мне просто не терпится его увидеть! Честное слово!
– Что ж, Вилли, боюсь, ты будешь разочарован. Этот сад теперь не так красив, как прежде. У меня совсем не осталось здоровья за ним присматривать. Сад был очень большим. Впрочем, таким он и остался. Но уже нет той опрятности, которой он славился прежде. Теперь это скорее большой кустарник. Но теперь там живёт много птиц.
– Теперь там живут птицы, бабушка?
– Да, Мэрри, там полно разных птиц. Чёрных и пёстрых. Больших и маленьких. Певучих и молчаливых. Но они нашли свой дом здесь. И я этому очень рада. Хоть теперь у меня есть соседи.
– О, бабушка…
– Всё в порядке. Всё в порядке, моя дорогая.
– Что ж, тогда я покажу сад Вилли?
– Да, Мэрри, покажи сад Вилли…
Эта чертовка вытолкала меня из-за стола, и, со словами: – Пошли, пошли, тебе говорят! Ты уже всё съел, Вилли! – мы вышли из дому, спустились с веранды, и тут я остановился, дабы хороше-е-е-нько всё оглядеть. Вдали, по левую, и по правую стороны была нескончаемая коричневая и жёлтая равнина. Где-то колосилось пшеничное поле, а пыльная дорога уходила вдаль, где, наверное, веками никто не появлялся, кроме, должно быть, дождевых туч. Но мы пошли за дом, по такой же сухой земле, какая бежала за нами всю дорогу. А за домом, (и как только я не заметил сразу?) стоял сад, он мне сначала не показался таким огромным, каким я его видел теперь. К нему зигзагом вела асфальтированная дорожка. Такая узкая, узкая, почти, как тропинка. Правда, потресканная была до жути, но это делало ее только интересней, будто гигантская змея иссохла под изнуряющим белым солнцем. По бокам же росла невысокая травка, такая густая, густая, и ухоженная, будто за ней