Стая не сразу отозвалась на его клич, но отозвалась.
Вышли не все. Совсем не все. Кто-то был убит горячей осой, кто-то не пошел вслед за самозванцем, – и вышли только один из трех, – всего полтора десятка перепуганных квалтов. Вышел и отец. Вышел, – и лег к ногам Ву, признавая его первенство, а вслед за ним лег весь остаток стаи.
Численность стаи восстановилась через много-много трудных дней. Когда же стая полностью признала нового вожака, отец выполнил закон квалтов – ушел в далекие горы, где, наверное, и нашел свою смерть.
Теперь стая снова, теперь – по глупости, лишилась вожака. Ву издал протяжный вой. И тут же земля ушла из-под ног, так же как и во время того злосчастного броска. Но на этот раз Ву удержался на лапах.
Странно, но, кажется, он снова попал в другой, еще один, мир. Свет погас совсем. Пропали белые горы, а ноздри Ву забила едкая пыль.
Светилось только одно странное пятно, но и оно стало очень быстро тускнеть.
И Ву совершил еще одну ошибку, непростительную для вожака. Он потерял всякую осторожность, – и потому потрусил к угасающему пятну.
На пути встретилось препятствие в виде не очень большой белой горы, – и в этот раз инстинкт квалта сработал. Ву тревожно оглянулся. Горы вновь засветились на том же самом месте. Но гора перед ним не светилась, и Ву, как ни напрягался, не чувствовал присутствие в ней другой жизни.
Он обогнул гору, и испуганно попятился назад, – тем, где только что было светлое пятно, шевелился человек. Вся шерсть Ву встала дыбом.
Это был человек, но он был странен. Все люди, которых прежде встречал Ву, всегда были одеты в шерсть. Иногда шерсть была удивительной, цветастой, как луг, когда земля просыпалась после длительной засухи, порой она была похожа на шерсть квалта, – и пахла так же, либо это была шерсть других животных, но на них всегда была шерсть. Этот же человек был совсем голым. И у него не было ни длинного когтя, ни странной лапы с быстрыми когтями.
Но это был чужой мир, – и люди, возможно, здесь такая же еда, как в его мире длинноухи.
Это было еще одной ошибкой Ву, – нельзя думать про еду, когда ты не идешь на охоту. А у квалтов врожденное табу на охоту на людей.
Ву замер в нерешительности. Жизнь квалтов трудна и многосложна. Они не охотятся на людей, но часто случается так, что они вынуждены нападать на своих извечных врагов. Причин для этого много, но только не…
Нельзя думать про еду. Нельзя думать про еду.
Ву оглянулся. Над белыми горами засветился сумеречный рассвет. Наверное, в этом мире тоже два солнца, и тоже, наверное, встают в разных местах. Скоро наступит день – время пригодное только для охоты на зоманов, которые при дневном свете слепнут намного сильнее, чем квалты.
Нельзя думать про еду, но как про нее не думать, если брюхо уже сводит от голода, а другой еды нет.
И Ву решился. Он всегда отличался