Эромемуары. Вадим Безанов

читательниц заблагорассудиться это дело называть) этот летёха в силу хреновых обстоятельств, – неумения ладить с противоположным полом. Он его не понимал и побаивался. Лейтенантику (назовём его Михаилом) так понравилось тешиться натуральным сексом с ундинкой (в миру – Котлетка – народное упрощение «сценического» псевдонима Колета; по паспорту она звалась Татьяной), что он на ней чуть было не женился. Ну то есть, если бы не я, то и женился бы за милую душу. Пришлось писать анонимку его начальнику, подполковнику Апчхиеву, сигналить об аморальном образе жизни лейтенанта Безразборова. По словам последнего, подполковник вызвал его на ковер, по-отечески пожурил, вкатил трое суток ареста, а по отбытии срока, отправил вместе с третьей ротой на картошку[13]…

      Дальнейшая судьба Михаила мне неизвестна. Надеюсь, он всё же нашёл в себе мужество, преодолев свою природную робость перед женским полом, втиснуться в славные ряды гетеросексуалов…

      Рабочий класс

      The working class is hero and something to be.

John Lennon. Working class hero.[14]

      С вводной отца – той её части, которая касалась сдачи вступительных экзаменов в какой-нибудь вуз – случился пролёт (хотя всё остальное, связанное с поездкой к бабушке и крещением, было выполнено в точности). И вот почему. Привыкнув к частым переменам мест (ибо как я уже неоднократно упоминал, отец мой, будучи офицером СА, дольше чем на два-три года в одной и той же военчасти не задерживался, но путешествовал с казенной подорожной, женой и двумя детьми из одного провинциального гарнизона в другой, ещё более захолустный), я решил выбрать себе профессию, связанную с частыми командировками. Случай подсказал мне, какую именно. Случай имел имя и фамилию – Геннадий Кратиков – и приходился мне двоюродным братом. Брат работал специальным корреспондентом в краевой газете и однажды взял меня с собой в ближнюю командировку. Ближней она считалась потому, что пункта назначения можно было достичь на личном автомобиле. Несколько часов туда и столько же обратно. Дорожная скука все равно обеспечена. Вот я и пригодился, чтобы не так скучно ему было рулить…

      Прежде всего меня поразило, что в любой гостинице или мотеле братцу моему достаточно было показать свое журналистское удостоверение, чтобы получить номер, несмотря на выставленную у стойки администрации (ныне это называется ресепшн) табличку «мест нет». Ну а то, как его встречали местные начальнички, – часто заискивающе и почти всегда нервно, – доконало меня окончательно. Тут следует кое-что разъяснить, а именно – разницу между советской журналистикой и той, которая существует в настоящее время в рамках РФ. Советская журналистика – это вам не как сейчас, когда высасываешь сенсации из пальца, громишь по заказу тугой мощны её же конкурента, или вдохновенно обливаешь США поносными какашками по велению собственной души, чудесным образом совпадающим с общей линией властей. Начать с того, что в СССР все газеты и журналы были фактически