– Похвально, – почему-то одобрил я. – Есть успехи?
– Не всегда, – признался он. – Честно сказать, пока безуспешно.
Я засмеялся. На что он обидчиво и ещё загадочней сказал:
– Хотя… – Затем, помолчав, добавил: – Хотите, продемонстрирую свое умение?
– Как это?
– Расскажу всё о владелице этого изящества.
– Нет, не хочу, – сказал я. – Лучше… – протянул я, медля: мне почему-то захотелось проверить талант этого выскочки, и в то же время останавливала мысль, что мой поступок оскорбит близкую мне женщину. И всё же. Не настолько близкую. – Лучше расскажите об этой владелице изящества, – в итоге произнёс я, достав из кармана пиджака, который лежал на соседнем стуле, то, что бросила мне в лицо Верочка.
– О! – оживился медиум. – Бурная ночь!
– Скорее, сумасшедший день.
Бармен принял из моих рук предмет Верочкиного гардероба. К моему разочарованию, никакого обряда не последовало, он и не собирался впадать в некий транс, чтобы поведать открывшиеся ему тайны. Просто-напросто помял в руках данную мной вещицу, зачем-то погладил ею свои щеки и вдобавок ко всему понюхал. Я не мог смотреть на него без смеха, что, впрочем, нисколько не смущало медиума.
– Итак, – резюмировал он свои исследования в области парапсихологии. – Эта уже взрослая женщина, правда, у неё был всего лишь один мужчина, которого она, кстати, любит. Интеллигентная. Много знает и много читает. Знает иностранный язык. Два высших образования. Любит поэзию Серебряного века. Так, ещё что? По ночам ей очень одиноко, поэтому она часто представляет себя с мужчиной, чтобы не было страшно засыпать. Вот ещё что: последние месяца эдак три в жизни её сложилась тяжелая ситуация, можно сказать даже трагичная. Что-то в её судьбе безвыходно отмирает, какое-то любимое дело. Она на грани нервного потрясения. Так, что ещё? – Он повнимательнее вдохнул запах рассматриваемого предмета. – Недавно от неё ушёл мужчина, тот, которого она любит или любила, это уж как угодно.
Я перестал смеяться. Всё во мне похолодело, и в глубине сделалось тоскливо и мерзко. Не знаю, каким образом, но бармен не ошибся ни на йоту в своём гадании. А слова «мужчина, которого она любит» резанули по самому живому. Никогда ещё не ощущал себя настолько виноватым перед кем-то, как сейчас, потягивая коктейль за стойкой бара и слушая доморощенного провидца. А он продолжал излагать подробности из жизни Верочки, от которых по спине моей бегали мурашки и шевелились волосы на затылке. Я видел своё отражение в настенном зеркале позади бара и не узнавал своего лица. Оно было мрачное и невероятно напряжённое, а в глазах чувствовалась какая-то потерянность.
– Да, – не унимался медиум, – как же её зовут? Позвольте угадать.
Я молчал и старался не глядеть на бармена, делая вид, что к его рассказу у меня пропал интерес.
А тот начал ходить взад-вперед, ограниченный пространством за стойкой бара, сжимая обеими руками то, что