Но истины, изложенные в первых строках Евангелия, неверно понятые древними отцами, стали камнем преткновения для примитивно мыслящих «богословов», далёких от мистического духа монотеиста Ап. Иоанна. В. Н. Лосский, например, в своём труде «Догматическое богословие», в §3 «Троица», пишет: «С первого же стиха пролога Отец именуется Богом, Христос – Словом, и Слово <…> есть одновременно и Бог <…>. Эти три утверждения святого евангелиста Иоанна „В начале было Слово – и Слово было у Бога – и Слово было Бог“, зерно, из которого произросло всё тринитарное богословие. Они сразу же обязывают нашу мысль утверждать в Боге одновременно тождество и различие»5 (курсив наш, А.В).
Чуть ниже будет показана несостоятельность этих утверждений, ибо истина, сказанная евангелистом Иоанном, вовсе не обязывают нас мыслить так, как мыслили древние творцы тринитарного «богословия» и их последователи. Нельзя делать столь поспешных и столь грандиозных выводов на основании одного стиха, отождествляя одну из Божественных ипостасей с Богочеловеческим Существом Иисуса Христа, рождённым Женщиной. Примером тому может служить инакомыслие христиан первых двух веков новой эры, когда ещё исповедалась истинная вера в единого Бога. Вот как толкует первый стих Ириней Лионский (II век н.э.): «Один и Тот же Бог и Отец, Которого возвещали пророки, проповедует Евангелие, Которого чтим и от всего сердца любим мы христиане, как Творца неба и земли и всего, что в них… Поелику ученик Господа хотел <…> установить в Церкви правило истины, что Один Бог всемогущий, Словом Своим сотворивший всё видимое и невидимое, и вместе показать, что чрез Слово же, чрез Которое Бог совершил творение, Он даровал созданным людям и спасение».6 Как видим, у священномученика Иринея нет никакого отождествления ипостаси Слово с Иисусом Христом, и никакого различия в Боге, но есть только тождество Бога и Отца («Один и Тот же Бог и Отец»). А спасение людей Бог совершил не Словом, а через Слово, то есть посредством Своей ипостаси (воплотившись в Иисусе).
Породив химеру Троицы, «богословы» оказались в плену своих собственных измышлений и, будучи неспособны выбраться из сферы примитивного мышления, были вынуждены порождать всё новые и новые абсурдные утверждения, например, говорить о безначальности начала, то есть о том, что «начало» не имеет начала. Так Блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский, толкуя первый стих: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», – пускается в пространные рассуждения о начале как о безначальном бытие Слова, отождествлённого здесь же с Сыном. Он пишет: «В начале было Слово, – то есть было от начала, ибо у того, что существует от начала, без сомнения, не найдётся такого времени, когда бы оно не существовало».