– В медотсек. В капсулу для регенерации.
Манипуляторы жужжат взволнованно, кружатся, не слушаясь команды, и не касаются прибора, даже когда Ремидос прикладывает к виску пальцы, усиливая сигнал. У них нет времени – даже встроенный сканер показывает отчетливо, повреждения всё необратимее с каждой секундой – и Жан опускается на колени и берет прибор сам.
Он держит его бережно, не обращая внимания на красную жижу, и идет в медотсеку осторожно и быстро. На команду он даже не оглядывается. Никто не идет за ним.
Ремидос чувствует волну, поднимающуюся от живота – отголоском чьих-то чужих, диких ощущений – и как волна эта сжимает горло, бьется в ноздри, кружит голову – так отчетливо, что она готова упасть. Она зажимает горящий красным датчик Разума на запястье. Манипулятор с успокоительной инъекцией растерян, слишком растерян и медлителен сейчас, и она всё еще видит перед глазами неприкрытую органику, эти хрупкие белые трубки и куски мяса.
Хуже, чем когда он только был создан, не прикрытые даже тонкой оболочкой кожи.
Суть его выпирает сквозь любые оболочки.
Он плоть.
***
Прибор не включается после падения – ни к вечеру, ни на следующий день. Капсула для регенерации работает круглосуточно, и процессы разложения останавливаются, но не идут вспять. В капсуле, выключенный, прибор особенно схож с человеком – на экране видны его трубки, которые можно было бы принять за части экзоскелета, мягкие мешки органики, подобные электрическим органам людей, отростки рук и ног.
Ни одна рана человека не затягивается больше суток.
Ремидос не оставляет наблюдательный пост у капсулы с регенерацией – в этом нет необходимости, манипуляторы бы справились, нет ничего внимательней Разума, но – ей хочется знать. Она сама следит за показаниями на экране, и они не меняются. Первые несколько дней Жан и Дхавал сидят с ней, но скоро находят более осмысленные занятия.
Биологам редко дают вести свои проекты, но – Жан настаивал.
Ремидос пересматривает все базы Разума по несколько раз, каждый день меняя настройки регенерации хоть немного – интенсивнее или, наоборот, мягче и глубже, затрагивая внутренние ткани. Для человека его повреждения были бы смешны, но плоть не реагирует. Для человека Ремидос бы пробовала разную силу восстановительных волн, перебрала бы каждое из сочетаний соединения ткани – и хоть одно бы сработало, их не так много для людей.
Нужно ему сочетание она подобрать не может.
Жан не спрашивает и не корит её.
На вторую неделю они перестают ждать.
Завтраки их безрадостны, и, судя по прогнозам Амуна, темная материя разрывает на каждый завтрак с полсотни планет. Ремидос не хочется вкусов, и её любимый фиолетовый напиток стоит нетронутый. Никто за столом не наслаждается