Еще рано – они все это знают, но произносит Жан.
– Поменяем, когда остановится рост.
Ремидос подает знак манипуляторам, и один из них принимается замерять прибор второй раз за день. Их создание уже приобретает очертания, отличные от куска зловонной плоти – оно садится и пытается отростками поймать руки манипулятора. У него есть глаза.
Страшнее всего смотреть в глаза.
– Мне кажется, он мимикрирует под обстановку, – говорит Жан негромко, не отрывая от прибора взгляда. – Он всё больше и больше становится похожим на людей. Наверное, от этого в нём были изначально такие гибкие параметры.
Признавать это противно, но неизбежно – его толстые, нелепые отростки действительно начинают напоминать руки и ноги, его пульсирующая бесформенная выпуклость – голову и лицо. Манипулятор подхватывает его, относит в капсулу и подсоединяет трубку с питанием. Оно снова ест, и от этого сходство его с человеком выглядит еще гаже – издевательством, злой пародией. Им приходится привыкать к этому зрелищу; струйки стекают у него изо рта. Оно издает странный звук, и белесая масса выходит изо рта, покрывая слизью – им всё же приходится отвернуться. Манипулятор вытирает быстро и четко, но воспоминание об увиденном остается; они слышат его булькающие звуки.
– Это очень похоже на то, что я видел в источниках, – Амун вспоминает.
Через несколько дней у него даже появляются зубы.
7.
Он начинает перемещаться на двух ногах, как люди – сначала его попытки убоги, он падает, ползет, но вскоре поднимается снова. Ремидос тайно надеется, что у него не выйдет, но – тёмной материей, застрявшей где-то между сочленений внутреннего экзоскелета – она заранее знает: он пойдет. Первые шаги его шаткие, потому что созданы для человека.
Может, Разум просто решил подшутить.
Ремидос проводит теперь с прибором всё дневное время, наблюдая, ловя малейшие изменения. Он растет, не переставая. Иногда они только встают утром, а он уже ползает по спальне, оставляя жижу и слизь, и манипуляторы ездят за ним, убирая и оберегая. Это пугает в первый день, раздражает во второй, и Ремидос смиряется с этим, как с погасшими звездами, миллионами погасших звезд, как с неизбежным.
– Обрати внимание на отростки, – напоминает Дхавал, но сам не остается.
– Удачи, – говорит ей Касим, и ни один из них не хотел бы сейчас её работу.
Ни Зэмба, ни Чи не интересуется прибором – Зэмба искренне, пытаясь отстраниться; Чи чрезмерно. Гонзало, проходя, хлопает её по плечу, Жан только улыбается и кивает.
Команда уходит на завтрак раньше, оставляя Ремидос заниматься утренними замерами – она посылает сигнал манипуляторам и смотрит, как те пытаются поймать прибор. Он стал гораздо подвижнее и пытается бежать от них, издавая звук средний между бульканьем и смехом. Долго бежать он пока не может – Ремидос уверена, пока – и падает, спотыкаясь и снова начиная орать. Настройки звука у неё уже проставлены низкими, по умолчанию.
Ремидос