Через сорок минут, щуря горящие от соли и пота, подслеповатые красные глаза, держась немеющими ладонями за весла, ставшие уже неимоверно тяжёлыми, она разглядела впереди то, чего заранее боялась и что означало гарантированную смерть: рифы. За спинами пологих валов то появлялись, то пропадали крутящиеся пенные буруны; уже слышался слабый гул. Берег, теперь синеющий отчётливо, был надёжно отделен от океана коралловой преградой; и там, за ней, Надин сумела рассмотреть спокойную, лазурную гладь залива, какие-то колеблющиеся в восходящих струях воздуха кустарники на берегу, несколько холмов. Даже если бы у неё был моторный катер, ей ни за что не попасть внутрь залива; а на этой хлипкой посудине, когда тошнота уже подступала и слабели руки… Надин бросила вёсла и хрипло, горько, надрывно засмеялась.
Он стоял на вершине холма и наблюдал за детьми. Они придумали прыгать через морскую черепаху: один приманивал кожистого гиганта насаженным на палку манго, а трое других разбегались и делали сальто через каменный панцирь, с гиканьем переворачиваясь в воздухе и со всего маху рушась в прибой, поднимая тучи брызг. Брызги, визг, зелёные проблески… Он полюбовался отточенными движениями сорванцов, этой практически рыбьей, сильной пластикой детских тел; старший, Айзия, умудрялся крутить в полёте почти четыре оборота. Раз в полгода клан приплывал на этот берег, полакомиться свежими манго, отпраздновать начало детских каникул, и – как знать? – возможно, зачать ещё одного. И всякий раз погода была отменной.
Позади послышался хруст вулканической гальки, лёгкие, летящие шаги.
– Дядя, дядя!
Ну конечно, это Майя: серебристый, свистящий голосок племянницы всегда заставлял его улыбаться. Свои дети – всегда свои, спору нет; но просьбам Майи ему было трудно сопротивляться. Она звала его дядей, а он её отца – братом, хотя ни то, ни другое не было до конца правдой.
– Что, крошка моя?
– Там, за рифами… – она отдышалась, смахнула со лба паутинку налипших водорослей, – медузы!
– Медузы? Ну, что ж такого?
– Нет, ты дослушай… Медузы напали на кракена! Там вода чёрная-пречёрная!
– Неужели? А кракен – убежал?
– Вот… мы и хотели выяснить! Ты отпустишь нас, глянуть?
– М-м-м… ну, если только вместе с Айзией, дорогая. Глянуть – и сразу назад. Одни туда не плавайте, слышишь? У акул сейчас не сезон, это верно, но среди них бывают и сумасшедшие, которых ещё не успели прикончить дельфины. С Айзией, ясно?
– Ладно!
Она развернулась убегать, и он почти отпустил её… как вдруг краем зрения зацепился – на повороте головы, ничего ещё не поняв – за колеблющуюся чёрную точку на горизонте.
– Стой-ка!
И Майя остановилась, как вкопанная, безошибочно различив в его голосе ту непримиримую сталь, ослушаться которой не смел ни один член клана. Он поманил её пальцами, напряжённо вглядываясь