Сапожники, ювелиры, музыканты, купцы из Гальшраира… Лета всегда критиковала эльфов за излишнюю любовь к растениям, но «пристрастие к цветочкам» не казалось ей больше смешным, когда она смотрела на увитые плющом фасады заведений и беспорядочно посаженные ансамбли деревьев, на геометрические клумбы и обилие цветов и веточек в элементах причёсок и гардероба горожан. В городе она бывала чаще Лиама, хотя покупки совершала здраво и даже экономично.
Беззастенчиво наблюдая за девушкой, Лиам вспоминал вчерашний бал. Святость Белтанна была давно опорочена этой крикливостью, дорогой едой и светскими разговорами, но причиной являлся вполне обоснованный и закономерный процесс развития общества. Казалось, что за всем этим позабылась сама суть праздника, который почему-то только в этом году Церковь Зари занесла в свой список запрещённых языческих торжеств. В прошлом Белтанн действительно походил на шабаш, с обнажёнными девушками в цветочных венках, танцующими в отблесках костра и приветствующими долгожданное лето…
– Почему ты так на меня смотришь?
Встающее солнце очерчивало черноволосую головку Леты золотым ореолом.
– Вспоминаю вчерашнюю ночь, – ответил Лиам.
Если она и покраснела, то он этого не заметил, щурясь из-за яркого света. А ведь совсем недавно его зрение поглощал лесной сумрак, в котором проступали контуры тела Леты и белизна её кожи.
– Как думаешь, наше отсутствие на балу кто-нибудь заметил? – спросила она.
– Ну вот ты не заметила. Потом пришлось нести тебя на руках обратно.
– Виновато вино.
– Но явно не с моей подачи.
В её голосе послышался смех:
– В следующий раз предупреждай меня о своих планах, чтобы я так не надиралась.
– Это получилось спонтанно, – произнёс Лиам. – Виновато не только вино. Твоё платье…
Она обернулась, замедляя шаг.
– Я просто увидел тебя в нём, а потом моё сознание потерялось, – он поравнялся с ней и промурлыкал ей на ухо: – Где-то