Дворец был полон сплетен о них. Мало кто одобрял их отношения. Женщины завидовали Лете, мужчины либо не понимали Лиама, либо тоже завидовали (в основном те, кто благосклонно относился к самому факту существования Суариванской Гадюки и признавал её одной из эльфов). Но никто не возражал открыто, ограничиваясь шёпотом о том, что никак это всё тёмные чары, перешедшие Лете от известной сердцеедки Марилюр. Сплетни были очень осторожными, так как все знали, что у Лиама руки по локоть в крови, одно неверное слово – и несчастный распространитель слухов проснётся без своего языка. Если вообще проснётся.
Все эти убийства, которые украшали его как военные ордена на мундире, давно остались в прошлом. Хотя Лиам с огромным удовольствием вернулся бы во времена Медной войны, вновь примеряя на себя наряд тайного палача и кровавого интригана, и прикончил бы Агона и Фисника. Так, чтобы ни трупов, ни следов, только убедительно сочинённая история о долгом путешествии на Золотые Земли. Но они были детьми Кильрика. А Лиам любил и уважал своего короля.
– Что теперь? – спросила Лета. – Будешь бездействовать?
– В обед я пойду к королю. Узнаю все подробности. Закон всё равно можно отменить до его смерти, – ответил он и наклонился к девушке. – Но, если ничего не изменится, тебе придётся переехать ко мне.
– Зачем это? – она повернула голову к нему, отрывая взгляд от рыбок.
– Агон и Фисник меня ненавидят. Вдруг они станут подсылать ко мне убийц? По ночам, – Лиам протянул ладонь и провёл тыльной стороной по щеке Леты. – А ты ведь так чутко спишь, что слышишь писк самой тихой мыши.
Она улыбнулась. Слегка надавив на подбородок большим пальцем, а остальными обхватив её за шею, Лиам потянул девушку ещё ближе к себе. Но вместо поцелуя он ощутил рваный вздох. Открыв глаза, Лиам увидел королевскую стражу, обступившую фонтан. Рука одного из них сомкнулась на запястье Леты, и по выражению её лица было заметно, что она переборола удивление и готова сломать стражнику руку в сию же секунду.
– Ну и какого? – лениво и злобно спросил Лиам.
– Masdaus, нам положено задержать госпожу Айнелет. Она подозревается в убийстве Агона Келлена и Фисника Келлена, сыновей Do Rellien1.
Последнее, что успел заметить Лиам – испуг в глазах Леты, прежде чем её рывком подняли на ноги и увели. Он едва смог шепнуть, чтобы она не сопротивлялась, чтобы не стало хуже.
А разве могло быть?
***
До самого вечера никаких новостей. Лета ходила по комнате, если не заламывая руки, то точно ощущая сильную тревогу. Вскоре это чувство переросло чуть ли не в гнев, когда она услышала краем уха разговор двух стражников, карауливших её за дверью, о том, что это Гонтье намекнул королю о ней после обнаружения тел.
Как? А главное, зачем?
Пока Лета пыталась