– Что это значит? Державы объявляют войну Турции? – спросил министр.
Ему объяснили, что в силу прочитанной ноты война еще не объявляется и союз великих держав не думает прекращать дружеских сношений с Портою, но, в видах крайней необходимости, решается препятствовать турецким войскам высаживаться на греческий берег. Объяснение не было понято, поэтому его пришлось повторить. Министерство снова отозвалось непониманием – как может быть совмещено понятие о дружбе с понятием о принудительных, насильственных действиях. «Не могут хворост и огонь безопасно лежать друг подле друга, не могут…» – повторял Рейс-эффенди.
Вообще говоря, вторая нота союзных держав вызвала крайнее неудовольствие и раздражение в турецком кабинете. Спустя некоторое время всем стало очевидно, что Порта решительно отказывается принять посредничество и что наступила минута, бросив дипломатические переговоры, обратиться к оружию…
Союзники так и поступили…[15]
Падение Миссолунги было далеко не последнею каплею горькой чаши, которую досталось испить греческому восстанию. Вновь пробудившееся в Европе сочувствие к Греции и ее патриотам, высылка денежных пожертвований и новые попытки дипломатии уладить дело были только паллиативными средствами к искоренению зла: средства эти дали грекам временно возможность продолжать начатое, но конечно, не могли остановить упадка материальных сил страны, а рядом с этим – что еще плачевнее – все резче и резче стали являться признаки нравственного разложения в среде представителей восстания. Сухопутная армия продолжала борьбу, но сражалась с врагом очертя голову, подвергаясь всем ужасам недостатка в продовольствии и боевых запасах; о единстве в действиях разрозненных войск не могло быть и речи; военный флот существовал почти лишь номинально. Между тем походы турецких полководцев Ибрагим-паши и Решид-паши по Греции были, по-прежнему, рядом побед над несчастными инсургентами, с каждым днем все более и более терявшими почву для борьбы с неприятелем. Египтяне Ибрагима ворвались снова в Морею[16] и прошли лучшие ее провинции, обращая жителей в рабство, насилуя жен, убивая детей, угоняя скот, разрушая города, села и деревни; с другой стороны, в половине 1826 года Решид-паша окончательно покорил западную Грецию, ворвался в ее восточные области и, подойдя к Афинам, приступил к осаде города. Небольшой греческий гарнизон заперся в Акрополе, между тем как другие отряды инсургентов в окрестностях Афин предпринимали отчаянные и иногда довольно удачные попытки спасти сограждан, засевших в крепости.
К