«Этого не может быть. – Внушала себе девушка, внутренне пытаясь успокоиться, но не осмеливаясь, при этом, повернуть голову назад. – Просто подвыпивший человек идёт к себе домой – конечно, если у него есть дом. Это всего лишь нож для писем… нож для писем… А быть может, он спешит к своим друзьям?»
Сердце Стеллы колотилось всё быстрее.
Храм ее спокойствия безжалостно разрушали своим натиском древние чудовища: Страх и Паника.
Ну да
Верно
Это чудовища
Стелла ускорила шаг.
Секундой позже она поняла, что шаги позади неё тоже стали быстрее.
Сомнений не оставалось: неприятный, страшный мужчина не просто шёл.
Он преследовал.
Её.
Сердце застучало.
Сильно-сильно.
Она побежала.
***
Теперь Стелле было по-настоящему страшно.
Почему-то ей всегда казалось, будто бы с ней никогда не произойдет ничего подобного.
И вот, – на тебе, пожалуйста.
Она была бы очень рада встретить сейчас хотя бы кого-нибудь из тех подростков, – из «Вакханалии». И хоть у этих молокососов совсем не было мозгов, а штаны их наверняка были наполовину приспущены, – зато их было много, и за ними никто не гнался по ночным улицам.
…вокруг, однако, по-прежнему не было ни души.
Свет во всех как одно окнах домов был потушен.
«Нехороший знак».
Тогда Стелла не выдержала.
– Исчезни! – Срывающимся голосом крикнула она себе за спину, мгновенно пожалев об этом: звук голоса, интонация, и даже сама фраза говорили о страхе.
Преследователь, вероятно, прекрасно это ощущал.
Лучше бы она промолчала.
Визжишь,
как недорезанная
свинья.
…думаешь, он не почувствует твой страх?
Всё равно этих криков
НИКТО
не оценит
Скорость бега пришлось усилить.
Из-за смятения чувств всё больше теряя контроль над своим внутренним голосом, Стелла начала отвлекаться. Пару раз она просто споткнулась, но в конце концов через парочку кварталов «полетела» всё же носом вниз: рухнула с размаху прямо на пыльный асфальт.
– Давай же, давай… – Судорожно зашептала насмерть перепуганная старшеклассница, сразу же поднимаясь и яростно начиная теребить замочек босоножки, чтобы снять её.
Боли не ощущалось ни в расцарапанных гравием коленях, ни в расшибленных ладонях – только жар в теле усиливался всё больше.
Пискнув от счастья, – когда обувь, наконец-таки, удалось снять, – Стелла побежала дальше.
Через