Их отношения не пошли дальше этого. Касема всегда коробил тон его друга, но все же подспудно он продолжал наблюдать за ним, ему хотелось бы вовсе не замечать его существования, но он не мог, очень часто Касем задавался вопросом, в чем причина этих чувств и его внимания к Ганаму, и приходил к выводу, что такое чувство у него, возможно, вызывало их различное отношение к учебе. Несмотря на то, что Ганам учился так же успешно, как и Касем, его нельзя было назвать серьезным студентом. Но разве только это могло посеять в душе Касема подобные чувства и мысли о его приятеле? Нет, но возможно, это чувство проистекало от того, что для Ганама для успешной сдачи экзаменов все средства были хороши. Касем вспоминал, как его приятель шел на экзамены, как он входил в аудиторию, готовый на любой обман… И все же и этого было недостаточно для того, чтобы это острое чувство раздражения к Ганаму так глубоко укоренилось в душе Касема. Какими бы ни были причины, в Ганаме была бесконечная самонадеянность и безграничное самомнение, переходящее в тщеславие и высокомерие, которые сквозили во всем его поведении. В нем явно проглядывал карьеризм, возможно, именно два этих свойства характера Ганама и порождали в Касеме это чувство. И сколько Касем не повторял себе: «Какое мне до него дало! Пусть себе живет, как знает. Какой есть, такой есть. Пусть он раздражает меня, но зачем мне думать об этом?» Внешне же в своих отношениях о Ганамом Касем казался спокойным и уравновешенным. Его скромность и простота вызывали уважение, а его помощь другим, его серьезное отношение к работе составили ему хорошую репутацию. Но, все это было только внешне, возможно, в глубине души Касем по своему характеру ничем не отличался от Ганама, но все это было подсознательно, что и сближало двух приятелей, несмотря на их различные внешние проявления, – это-то и было причиной раздражения, царившего в отношениях между ними. И, возможно, смысл этого заключался в том, что Касем, движимый каким-то бессознательным желанием, отвергал в себе тот образ, который являл ему его друг и который открывал Касему его истинную природу, которую он пытался скрыть под выработанной внешностью, отличавшейся от его истинной природы. Иногда Касем, пугаясь, спрашивал себя: «Неужели правда, что Ганам воплощает в себе тип моей подсознательной личности?!» Напрасно он пытался восставать против этой тайной мысли, порой он чуть не кричал вслух, чтобы уверить себя: «Как бы там ни было, я отвергаю тип Ганама, соответствует ли он его подсознанию или нет, и я отвергаю и свою подспудную природу, если она такая, как то, что заложено в Ганаме, и я изо всех сил буду бороться с ней, и этого мне достаточно…» Он словно успокаивался от этих утверждений…
Касем