– Этот стакан чая надо бы выпить среди зелени полей, раскинувшихся повсюду, куда ни кинешь взор…
– А хорошо, наверное, сейчас в деревне, дядя? – спросил Касем. Старик, не расслышав вопроса, продолжал размышлять: вслух, глядя на Фатиму:
– Мне так тесно жить среди стен, и я удивляюсь тому, кто предпочитает городскую жизнь деревенской.
Фатима растерянно моргнула глазами, и Касему показалось, что на лице ее отразилась тревога, словно ее застали за каким-то преступлением.
Касем ответил дяде:
– Если бы деревенская жизнь была легкой, то никто бы не бежал от нее.
Мать вздрогнула, воем телом и заговорила, спокойствие снова возвращалось к ней:
– Наша деревенская жизнь не щадит слабого и того, у кого нет опоры на этой земле. В городе люди трудятся только для того, чтобы заработать себе на кусок хлеба, а в деревне ты трудишься для земли, для урожая, для коровы и еще для многого другого, и это тяжело, – и прибавила с уверенностью. – Очень тяжело для тех, кто слаб.
Старик отставил стакан в сторону. Он внимательно следил за движениями ее мысли. Ее слова вызвали в ном много чувств, несмотря ни на что он ощущал в ней горе. Про себя он думал о том, что она женщина и как в любой женщине в ней растет то, что она знает, как устроить свое дело, со всеми средствами, которые достались ей, с великой смелостью и редким упорством, если бы ни это, то дирхамы растаяли бы у нее в руках как соль. Женщина и какая женщина! Но одно лишь смущало ясность его мыслей, чтобы открыто объявить его женам и детям однажды, когда они сядут вокруг чая:
– Сука… Будь проклята она и этот город. Как будто ей здесь когда-нибудь отказывали в куске хлеба… Я привел ее к себе в дом, обрабатывал ее землю своими руками, сеял и пахал на ней, не позволял ей ничего продавать из наследства моего брата. Я обеспечивал ее всем, что она желала…
И повернувшись к своим женам он говорил:
– Разве я ее попрекал чем-нибудь? Разве она не жена моего единственного брата, чего ей не хватало?
И он не примкнул вспомнить всю историю рода человеческого, начиная от Адама.
– Все же все вы женщины одинаковы. Кто знает, какая дурная мысль промелькнула у нее в голове или еще промелькнет в ваших головах? Но когда сын моего брата