Король помолчал и совершенно спокойно сказал:
– Но что я вижу! Небо! Они не помирились!
(Руки и взгляд в потолок.)
– О Мама Миа, ты не права! Диаболо марраскони! Фрисюсьон Аметиско! Кляйст Хершель! Вот те раз! Они дуются! Они не смотрят друг на дружку! Он не смотрит на неё! Она не смотрит на него! Что здесь делается? Что происходит? К чему тогда всё? Зачем этот мир? Уж лучше война! Незабудки, не цветите! Розы, не распускайтесь! Ступайте, Жанно, я отсылаю вас на войну, раз вы не желаете любоваться её подбородочком! Ступайте, ступайте. Э-э. Негодник. Александра, немедленно прямо тут скиньте Розовое Платье и наденьте обратно Чёрное, раз вы не коситесь украдкой жадным взглядом на его бёдра. О, глупые дети! Аморриско суардати! Наздар, киндер! Сей секунд мириться. Ну?
Джироламо с полминутки вращал выразительными яркими глазками с Александры на Жанно, и молчание разрешилось лаконичным клёкотом, который донёсся с подоконника, но Джироламо почему-то повторил его.
– Ах так. – Вымолвил он, морща губы. – Ах та-а-ак. Ну, что ж. – Он сложил руки, почти как Беатрикс. – Я вас помирю. Этот вот парень, заблудившийся в неприютном Дворце, вас помирит! Руки сюда! Жанно, ваши фаланги, Александра, где ваши пальчики! Жи-ва!
Король с неожиданной силой ловко ухватил требуемое.
– Внимание, Лисси. – Зашептал он, склоняясь. – Вот его рука. Она не пленит вас изяществом формы, это рука крестьянина, но она создана, чтобы сжимать эфес шпаги!
…Жанно де Роберваль – последний потомок старинного знатного рода. Вот вам секрет дворянских родословных, этот секрет выдают руки Жанно, его грубоватые, но чуткие пальцы, его широкие ладони. В незапамятные времена могучие крестьянские сыновья, жаждущие странствий, войны и поцелуев, бросали плуги и мотыги, с которыми, надо сказать, управлялись ловчее прочих – и покидали, покидали родные селенья даже без узелочка, насвистывая, руки в карманы. Они-то и придумали шпагу, и корабль с драконом на носу и новую любовь.
…Короли поспешно дарили им гербы, королевы – замки, горничные в замках – всё, что имели. И всё названное ребята, которые к этому времени ввели моду чистить под ногтями и обучили ей королей, – принимали довольно небрежно, ну за исключением последнего.
Джироламо резко развернул профиль к Жанно:
– Капитан, плохой мальчик, смотрите сюда. Нет, у неё не крошечная ручка, и пальчики отнюдь не тоненькие, но это – длань патрицианки, благородная и сильная, привыкшая принимать благоговейные поцелуи и перелистывать фолианты, но она не погнушается и чёрной работой, чёрт подери! Пусть ваши руки сплетутся, и его затвердевшие смуглые пальцы вкрадчиво скользнут меж ваших белых и нежных. Ну?! – Вскрикнул Джи, который и впрямь нешуточно вознамерился проделать упомянутое.
Он упрямо пытался соединить их руки, поглядывая то на Лис, то на последнего потомка древних родов. От напряжения он метал взгляды так, что глаза