стекала кровью с губ молитва.
И в дальнейшем «Молитва» не требует пересказа и отдельного разбора. Она является неотъемлемой частью этого мира, но умирал он по ту сторону света внутри себя, и сознание реанимировало с помощью этой молитвы своё составляющее.
Он стоял на коленях, и кровь стекала с губ, а грудь проступала месивом кровавым. Он умирал. Он умирал и молился. Он просил Его:
О Господи, о Господи,
омой его от грязи человека,
потом вложи мне снова в грудь,
чтоб я, потерянный, не умер.
И не умер он, и была молитва услышана, а шёпот смертный прекратил существование в слуховых улитках и умолк без колебаний внутри себя, словно буря под вечер в летний зной или как ночь уходит под утро с появлениями первых лучиков лесной зари. Да-да! Зари той самой, подтверждающей ещё раз свою причастность к его откровенному существованию.
7
«Возвращение зари» как очередной выпад… Нет! Он был первым, судя по некоторым моментам содержания, но стоит чуть ли не в конце его книги. Думаю, чтоб запутать следы начала пути, дабы враг рода человеческого не нашёл иной способ уничтожить в нём проводника. Этот выпад из реальности неотъемлемо подчёркивает непростую судьбу в простых строчках с простыми рифмами.
Однажды Уриил зашёл поутру в нелюдимый домик его и след оставил, а после последовали слова, сказанные убедительно:
Возьми мой След
и ступай сквозь тьму и бред
к кузнице, где ветер-вей
ворошит траву полей.
Это был сон. И проснулся он потрясённый, и пошёл он юношей, вдохновлённым Раем, сквозь многие испытания к заверенной ему цели, которую надлежит пройти до конца, несмотря ни на что.
8
И когда молитва была услышана, в сознании Пустынный почувствовал некое облегчение. Позже и силуэт, принесший страдания, начнёт исчезать в темноте под снежные волнения. Но так легко и быстро не залечиваются раны, и ему приходится ещё долго шагать и проторивать себе тропу впереди настоящих дебрей, где обитают кровожадные демоны. А вместе с тем не грустить и муки вырвать из груди, затем купить в ближайшее время у торговца пальто, шарф цветной, символизирующий частичку радости, чтоб с этим всем встретить превращение страдания в волчью стужу, которая, разбив себя о шерстяное сукно, исчезнет, как и тот силуэт женской фигуры, во тьму снежной ночи.
И мысли о будущей Весне успокаивают его сознание, а дни те неблагоприятные в холоде, голоде, в долгом забвении исчезнут, как и дым сверхъестественный в долинах неба.
Весной! Дождаться бы весны,
и вымету я грязь и мусор
со всех углов, со всех щелей
души истоптанной моей.
И разожжёт костёр Пустынный до края бескрайних просторов неба и выбросит всю мебель, кишащую неизвестными блохами и клыкастыми демонами не нашей Земли. Зачернеет дым, затрещат блохи.