Подвигами я называл уроки танцев и вышивания. Для танцев, пока достаточно не похудел, я был слишком неповоротливым. Но чем сильнее уменьшалось в размерах моё тело, тем легче давались движения. Третья грация нашей коалиции становилась всё грациознее и грациознее. И это радовало.
Сине вышивание давалось с трудом ещё до вселения моей души в её тело. Пальчиками-сардельками тонкую иглу удержать непросто, а у меня банально не хватало усидчивости: стежки выходили кривыми, нитки постоянно путались. Я исколол все пальцы, пока приспособился. Но через некоторое время преодолел это препятствие, сжимая зубы и собирая весь мат, который знал, пока учился переносить на ткань художественные выкрутасы. Лулу очень любила такие часы. Она сидела у меня на плече, прикрыв глаза, и довольно лыбилась, впитывая мои эмоции и не высказанные вслух перлы «великого и могучего». Я косился на её довольную мордаху и немного успокаивался, опасаясь, что мой негатив как-то ей повредит.
После обеда обычно уходил в библиотеку, изучая местные законодательные акты, а также выискивая сведения по «гномам» -подземникам. У меня возникло стойкое желание добраться до их земель и попытаться наладить личный контакт с этой закрытой ото всех расой. Не может быть, чтобы хоть кто-то не общался с ними. Иначе – как их изобретения стали доступны для остальных жителей мира? И, к тому же, раз мне «явился» посланец богов с «пророчеством», то, делать нечего, придётся следовать выбранному сценарию: раз назвался избранным – топай в горы и добывай полезную инфу во благо любимой Родины.
Запретную книгу по магии я хранил в библиотеке в укромном месте, случайно обнаружив щель между стеной и стеллажами в самом дальнем углу. Не доверяя своей памяти, потихоньку делал копии с листов, а перед сном, когда был уверен, что в мою комнату никто не войдёт, учил заклинания, решив, что ритуал запечатывания своей магии я никогда произвести над собой не позволю.
Дело в том, что строгий запрет на магию для женщин существовал только в Эрсолизии. В остальных землях империи женщины, хотя и ограниченно, могли её использовать для бытовых и медицинских целей, а особо одарённым барышням государство предоставляло бесплатную возможность обучения и дальнейшего трудоустройства в казённых учреждениях. В родном же королевстве меня, принцессу и почти императрицу, ждала такая же дискриминация по половому признаку, как и любую неграмотную крестьянку, поэтому сбежать из дворца в большой мир я намеревался ещё до того, как моё взросление станет явным для всех.
С жадностью сухой губки я впитывал знания,