Мда… такие речи укрепляли мое желание сбежать куда подальше, да и Ленка звала к себе попробовать пройти по обмену и остаться поступать в колледж. Но я устала. Во-первых, жалко было бросать свой универ. Во-вторых, я уже пыталась рыпнуться в Питер. В-третьих, не хотелось бросать маму на растерзание тетке.
Ленка уехала и поступила в колледж как и планировала. Мои питерские подружки практически все после окончания учебы уехали из России кто куда. Махмуд с Машей поженились и уехали в Иорданию. Я осталась одна.
Нет, у меня были мама, тетя и бабушка. Отец бросил меня когда мне был годик, он пил и избивал мать. Мой дед пил, гулял и поколачивал бабушку. Мой прадед грешил тем же. Сейчас это заумно называется «токсичная династия». Тогда про такие вещи говорили: «Все так живут».
Моя мама вынесла тонны осуждения от своей матери, моей бабушки, за то что лишила ребенка отца. Сама мама осуждала свою мать за вечное терпение и молчание. Пока дед был жив, в моей семье царили страх и ненависть. Страх очередной пьянки, скандала и побоев. Но и после его смерти мало что изменилось. Постоянно кто-то с кем-то ругался и лил на кого-то грязь. Когда я приезжала летом на каникулы к бабушке, мне непременно кто-то на кого-то жаловался из родственников, и потому я тупо сбегала с книжкой чтобы не слышать и не видеть никого.
Мама с теткой умиялись моей любви к чтению. А на самом деле мир книг уносил меня в иную реальность подаьше от всех этих склок. У деда в доме была шикарная библиотека, и я перечитала там почти все.
Нет, меня не всегда били. Просто тетка в сердцах могла бросить что я «чертово отродье и в детдом бы меня сдать», а на любые попытки сопротивляться поднимался крик: «Мало тебя лупили, дрянь такую!». Мама меня била лет до 4 по поводу и без: срывала зло из-за неудавшейся жизни. Потом она плакала, просила у меня прощения… Она пыталась найти нового мужчину и я помню череду женатых мужиков, которые пользовали разведенку для секса. В конце концов мама решила, что все мужики козлы и надо заняться ребенком. Это озарение у нее наступило к моим 11 годам, и с этого возраста моя мать искренне пыталась со мной дружить. Ей это отчасти удавалось: она слушала меня, старалась дать совет, обнимала и утешала, если у меня были проблемы. Но травмы, полученные от своих родителей, комплексы, она пронесла через всю жизнь.
Парадокс в том, что женщина с продавленными границами, которая как могла пыталась заслужить любовь своей матери, которая терпела совершенно скотское отношение со стороны своей сестры, воспитала во мне снутреннего воина. Во мне зрел протест против всего этого.
– Мама, зачем ты ездишь каждый год к бабушке на картошку, если вы там все вечно ругаетесь как собаки?
– Это долг, дочка, его надо выполнять.
– А тетины истерики и оскорбления мне тоже нужно молча выслушивать?
– Вика, пойми, у нее нет своих детей, над ней в детстве издевался собственный